Антифон, глава 25

[Titania1989]

Название: «Антифон» («Antiphony»)
Автор: Cantare
Перевод: Knyaga (главы 1-16 ) / Alba Owl (главы 16 -...)
Прошлые главы:
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Глава 12
Глава 13
Глава 14
Глава 15
Глава 16 Часть 1
Глава 16 Часть 2
Глава 17 Часть 1
Глава 17 Часть 2
Глава 18 Часть 1
Глава 18 Часть 2
Глава 19
Глава 20
Глава 21
Глава 22 Часть 1
Глава 22 Часть 2
Глава 23
Глава 24

Глава 25

Глава 25

- ...Но ты все равно останешься здесь.
Она насупилась и отказалась выпустить его, когда он вновь от нее отдалился.
- Я не бессильная.
Гулкий рокот отозвался высоко над головой, выманивая его из крепости. Последнее требование перед наступлением бури во всю мощь. Шутливость сошла с его лица, и он пристально посмотрел на нее. На споры не было времени.
- Нет, но ты все равно будешь помехой, - отрезал он. - Ты никогда раньше не обладала магией, тем более в таких впечатляющих объемах.
- И ты просто собираешься пустить по ветру всю эту сверхсилу? – Поддела она.
Он задумался, и почти видно стало, как гудят его мысли, обдумывая рациональный компромисс.
- Нет, такую силу не стоит упускать. - Он провел рукой в перчатке по ее лбу быстрым движением с заклинанием. – Побудь вне поля зрения, пока мне не понадобится твоя сила... Если мне она понадобится.
Кожу стало покалывать, когда магия будто бы влилась в ее плоть.
- Ты что сделал?
- Теперь ты невидима, - сообщил он. - Но от драки держись подальше, ясно?
- Но не буду же…
Он покачал головой.
- Никакого лишнего риска. Я перенесу тебя куда-нибудь в безопасное место, но где я смогу найти тебя. Не сходи с него.
Она еще тяжелее сдвинула брови, но возражать больше не стала, почти потеряв равновесие, когда пол затрясся уже под поверхностью . Казалось, сама пустыня оживает, огромные песчаные дюны напружиниваются против захватчика, который прибыл завоевать их.
В тот момент, как он схватил ее за руку, чтобы телепортироваться повыше, она почувствовала, как в ней пульсирует сырая энергия и смешивается с дремлющей в перчатке силой, контролируемой его волей. Порыв воздуха взметнул их, и он отпустил ее руку.
Неистовый ураган чуть не смел ее с ног, как только она очутилась на твердой почве. Вихрь завывал в ушах и перебивал все другие звуки. Она заткнула уши и съежилась, с трудом просматривая сквозь кружащийся черный песок, рассекающий воздух.
Однако она знала, что это не природная буря. Бури не наведываются на эти высасывающие жизнь земли. Это работа Мираж. Она взглянула за сгущающиеся тучи песка и заметила проблеск ясного ночного неба.
И охнула, когда поняла, что часть неба отсутствует.
Знакомая, усеянная белым мерцанием, темнота полностью исчезла, как будто с силой была выдрана зубастыми челюстями. Через широченную прореху в пространстве она смогла узреть вспышки оранжевого огня и гигантские валуны, парящие в отсутствие силы тяжести.
«Стой тут. Не дай ей увидеть тебя».
Его голос ясно прозвучал в ее голове сквозь бушующую кругом бурю. Она незаметно кивнула и осталась стоять, сильный ветер трепал вокруг ее ног легкую ткань шаровар. Его было не видать за хаотичным песком.
Сияющая пика пламени выстрелила из разорванного неба, как метеоритный град, осветив пустыню зловещим явлением стихии, которая здесь была чуждой. Сотни этих падающих огоньков начали приобретать очертания, приземляясь на пески огненными очередями, вытягивались вперед длинные гибкие лапы и лоснящиеся тела, живые умные глаза остро сфокусировались на их последнем поле битвы. Ее глаза распахнулись в страхе от их несметного количества. Они покрывали пустыню, как призрачный фантом свечей на обширном полу склепа.
«СДАЕТСЯ МНЕ, ТВОЯ АРЕНДА ИСТЕКЛА, КОЛДУН»
Прорезь в небе приняла четкую форму двух злорадно сверкающих кошачьих глаз. Они восхищенно сузились, наслаждаясь зрелищем темной бесплодной земли, устланной полыхающими огнями ее подручных. Жасмин вздрогнула, когда они перелетели по ней, испугавшись, что будет замечена. Но Мираж промолчала и продолжала обозревать землю под своим бестелесным расположением в небе.
Затем она увидела чародея, темная фигура в раздуваемой ураганом накидке едва виднелась в затмевающем воздух черном песке. Он перенесся подальше, поднял голову к небу и скрестил руки в дерзкой непокорной позе.
«Ты, должно быть, не слишком внимательно прочла арендный договор, Мираж. Я один владею правом собственности»
«БЕЗ ЭТОЙ ПЕРЧАТКИ ТЫ НИЧТО, МАЛЬЧИШКА. Я СОЗДАЛА ЕЕ. БЕЗ МЕНЯ…»
«Без тебя у меня не будет конкуренции в завоевании Семи Пустынь. Так почему бы нам не покончить с пустой болтовней и предоставить мне возможность доказать этот факт?»
Кошачье шипение обожгло воздух, заставив Жасмин содрогнуться и откинуться назад. Вслед за этим ее пылающие питомцы начали меркнуть, и большой разрыв в небе вновь стал виден позади стройной женской фигуры, которая возникла в сполохе жидкого огня. Богиня неторопливо поплыла вниз к колдуну, но осталась на ступени выше, сохраняя позицию кичливого превосходства. Ее голос упал в своей грозной полноте в пользу вкрадчивого злоехидства.
«Как я уже говорила несколько лет назад, ты не захочешь сражаться со мной. Но... Как тебе будет угодно».
Она воздела тонкие руки как раз, когда Мозенрат махнул по дуге рукой в перчатке. Пронзительный хор визгов огненных кошек отозвался эхом в симфонии с низким гулом, который покатился глубоко под землей, едва не сбив Жасмин с ног. Она уравновесила себя, оторопело глядя на песок под собой. Он перемещался, тек стремительно, словно живой, или будто еще пока не раскрыл какую-то лежащую под ним мракушную жизнь.
Она стояла скованная потрясением и страхом из-за мертвящего воя жутких псов, населяющих здешние пески. Под огненно-красным светом рваного неба она различила, как первая их волна хлынула на дюны, перемещаясь текучей стаей, как бы скользя вперед по туману. А потом ее глаза с ужасом обратились к песку вокруг, когда прекратилась тряска, и из поверхности начали подниматься блестящие черные когти. Темные частички пустыни легко разверзались перед скользкими чернеющими силуэтами бесчисленной нежити, какой она никогда еще не видывала и вообразить не могла. Она отскочила, когда песок у ее ног расступился, пропуская паукообразное чудовище, угольно-черные ноги потянулись наружу, как медленно расцветающий гнилой цветок. Гигантские жвала защелкнулись, и оно подняло свои многочисленные глазки-бусинки на угрозу, распространяющуюся прямо по его родным пескам. Сбоку от него из своей норы выполз уродливый получеловек-полуящер, мельтеша в воздухе длинным раздвоенным языком, пробуя на вкус осязаемое напряжение и надвигающуюся битву, и, стряхнув песок со своей темной крапчатой кожи, поднялся на задние лапы с тихим шипением, оскалив ряд заостренных зубов, с которых капала вязкая черная жижа.
Она с усилием оторвала взгляд от безобразных существ около себя и взглянула на пустыню, уронив челюсть при виде грандиозной армии, созванной Мозенратом. Монстры всех форм и размеров стояли наизготовку, сосредоточив внимание на своих огненных противниках, и ждали команды хозяина. Огнекошки явно были в меньшинстве.
Скучный смешок кошачьей богини пустил первую трещину в напряженной тишине. Звук вялых хлопков с запозданием донесло до ушей Жасмин.
«Вынес все игрушки сразу, да? Мои огненные кошки благодарят за дармовое развлечение»
Она представила, какая в этот момент ухмылка должна была украсить черты колдуна. Мираж наверняка блефует. Огненным кошкам ни за что не устоять перед одновременным нападением нескончаемых на вид полчищ нежити.
Тут богиня махнула изящной рукой, и Жасмин резко пришлось заслонить глаза рукой. Пустыня вспыхнула ослепительным светом, и когда она открыла их снова, то обнаружила перед собой море живого огня. Она не видела ни одного свободного пятнышка черного песка в волнах пламени. Телесные формы огнекошек рассеялись и влились друг в друга, объединившись в одно исполинское бесформенное тело из огня.
«Давай поиграем».
Она повернулась и ударилась в спотыкающееся бегство, когда пылающий океан под управлением богини вздыбился высоко в воздух и грянулся вниз на песок рядом с ней, совершенно не прибавив уюта. Язычки жара лизали ей спину, когда она улепетывала с бешено колотящимся сердцем, стиснув зубы, чтобы сдержать вопль ужаса.
Ультразвуковой визг заполонил воздух, скрыв ее испуганный крик при виде горящей нежити. Пауки исступленно корчились в огне, дрыгая и хрустя всеми восемью ногами. Некоторые из монстров начали погружаться в землю, оставляя гигантские ямы в песке, которые вскоре накрыло пламя.
Она с ужасом поняла, что не может перегнать волну огня, которая почему-то казалась осмысленной в своем передвижении, избирательно мешкая атаковать Мозенратовых созданий, в то же время мчась живее над пустынной землей.
Она не успела позвать на помощь, перед тем как внезапная волна пламени захлестнула ее полностью, и закричала от яркого взрыва света, которым обволокло зрение, несусветный жар охватил тело. Она попыталась прикрыть обнаженные участки кожи руками, бестолково хлопая по огню, лижущему конечности. И замерла, когда до нее дошло, что не чувствует боли. Она прекратила бег, а пылающее море продолжало кипеть по сторонам, душераздирающие крики нечисти оглашали пески. Вперив взгляд в свои руки, она перевернула ладони, наблюдая за не причиняющим вреда танцем огня на пальцах. Светящаяся оболочка энергии все так же защищала ее изнутри.
Это... Это было то, что воспринималось как обладание властью. Она чувствовала себя неуязвимой.
Из транса ее выдернул колоссальный взрыв сверху, отдавшийся в воздухе. Машинально прикрыв голову, она мельком глянула в столб пламени и поймала взглядом хвост снопа сверкающих искр из какого-то не просматриваемого источника в небесах. Создалось впечатление, что небо выгибается и корежится, и она шагнула назад с головокружением. Но земля не шевелилась. Это должны были быть иллюзионные чары, без сомнения, попытка Мираж видоизменить поле боя в свою пользу.
Еще один могучий гром сотряс воздух и разрушил заклятие, вновь выправив план реальности. Жасмин помрачнела, изводимая новой тревогой. Мозенрат тратил щедрое количество энергии только лишь для противостояния обманным чарам Мираж. Хватит ли ему на битву? Если ему понадобится ее сила, как она переживет бой без своего собственного магического щита, который ее обережет?
Но следующий огромный взрыв, который раздался в ушах, был иного сорта, специально отработанный и направленный на удар в определенный участок неба. А потом яркая молния со жгучим звоном стремительно пальнула в землю.
Она смотрела, как магия заклинания пробила песок и разразилась блистательным световым потоком, гигантская ударная волна стремительно разнеслась над морем огня и...
Обратила все в океан темной жижи.
У ввергнутой в смятение Жасмин не было времени защититься, и порядочная волна опрокинула ее, промочив одежду непонятной жидкостью. Она ничем не пахла, тихо омывая ее, как спадающий прилив. Она услышала испуганные крики сотен огненных котов, теперь рассыпавшихся и больше не являющихся частями большого организма из пламени. Их вымокшие, переставшие излучать свечение тела неистово подскакивали над затопленным песком, отчаянно пытаясь избежать влаги, которая загасила их мощь. Они походили на не более чем отощалых животных. Жасмин обернулась вовремя, чтобы увидеть, как орды нежити снова начинают двигаться вперед, боль их ран перекрывалась бездумностью рабства и освобождением от огня. Она заставила себя смотреть, как первое черное создание прыгнуло вперед и сомкнуло челюсти на шее огненной кошки, размозжив ее голову на песке с влажным хлюпаньем и явственным хрустом. Она сдержал рвотный позыв, а остальное гротескное зверье резво последовало за ним, воспользовавшись внезапной слабостью врага, и начало неторопливую бойню.
Вопреки леденящему кровь зрелищу, она заулыбалась и молча возликовала. Мозенрат каким-то образом изменил ход событий и приблизился к победе.
Ее безмолвная радость была внезапно прервана яростным криком сверху. Еще один взрыв выбил дыхание из легких, и через секунду отчетливо заметная человеческая фигура упала на песок неподалеку. Она вскочила, сердце стало пробивать себе из груди дорогу вверх, и опустилась на колени возле него, откинув всяческую мысль о том, что надо скрываться. Она ахнула от перекошенного положения, в котором он приземлился, но он встал и отряхнулся в брезгливой манере, пряча свою боль под надменной угрюмостью. Ее присутствие начисто проигнорировал, хотя она была убеждена - он знает, что она здесь. Несмотря на его самоуверенность, она не могла помочь, только взирать в беспомощной тревоге, как он слегка схватился за бок, как оперся на одну ногу, пытаясь утаить боль в другой.
Звуки клокочущей от досады богини перешли в восторженный смех. С растущим страхом Жасмин оглянулась на залитые водой пески и увидела, что огненные кошки снова ожили и разгорелись, теперь беспрепятственно ступая по мокрой почве. Те, кто не умер под натиском нежити, теперь отбивались в полную силу, фактически оттесняя назад гончих и неизвестных существ из черных песков.
Зловредное кудахтание богини сошло до радостного хихиканья, расходясь от нее эхом.
«Стало быть, ты все-таки притащил ее с собой. Стыдись, юноша. Этаким манером ты никогда не станешь правильным Прекрасным принцем».
Жасмин застыла.
- Бу.
Она закричала, когда когтистая рука сгребла ее руку и поволокла в сторону. Бешено брыкаясь, она старалась разомкнуть тиски богини. Она мельком поймала блеск дьявольской кошачьей ухмылки, желтые глаза впитывали ее боль и шок.
И тотчас отбросило от нее ветром магического взрыва с другой стороны, и она отлетела обратно на песок, освобожденная от железного захвата богини. Медленно села, с трудом соображая, но прекрасно отдавая себе отчет, что только что была в дюйме от смерти уже в который раз. Тело до сих пор покалывало от силы, пульсирующей на коже. Она уставилась на свою руку в нездоровом очаровании. Та светилась темно-синим, озаряя вены мрачным и жутковатым свечением.
Устремившись к ней вместо Мираж, он успешно избавил ее от этого. Она прибилась к нему под бок, задумавшись, полностью ли растворилась ее защитная невидимость.
- А теперь ты еще и бьешь ее. Определенно не самое надежное средство, доложу я тебе.
Мираж стояла на безопасном расстоянии от них обоих, сложив тонкие руки, с любопытством изучая их. Ее облик еще не был попорчен сражением, кроваво-красное платье гладко струилось, когда она неспешно продефилировала к ним под звуки победоносного рычания огненных кошек. Но битва между их армиями отошла на второй план. Только богиня или колдун решит подлинный исход.
- Но я нравлюсь ей какой есть. - Его губы изогнулись в циничной полуулыбке. - Судя по всему, прекрасные принцы – это прошлый сезон.
Глаза Мираж распахнулись от его открытого признания их отношений, или чего там было между ними.
- Понятненько.
Щелки ее глаз уперлись в Жасмин, и не осталось никаких сомнений, что заклинание невидимости пало. Жасмин вызывающе уставилась в ответ, не показывая свой страх.
- Что, уличная крыса и вправду теперь вчерашний день, а?
Жасмин не могла ответить ей. Потому как не могла говорить, внезапно отягощенная вновь появившимся грузом стыда и беспокойства.
- Думаю, молчание – наилучшее подтверждение, - беспечно подытожила Мираж, постукивая по подбородку с хитрой улыбкой. - Я вполне могу ожидать приглашения на…
Взрывной заряд оставил борозду в песке у ее ног, но та даже не дернулась, просто взглянув на него и покачав головой.
- Ну и характерец. Если не поостережешься, принцесса, он может врезать тебе, даже если ты не будешь в опасности.
- Дела превыше личных вопросов, Мираж, - напомнил Мозенрат, воздев вверх перчатку и приготовившись снова стрелять. - Не жди приглашения в мои края в любое время после этого.
- Твои края? – Усомнилась Мираж, глумливо скривив рот. – Эти владения фактически были переданы тебе старым маразматиком, в придачу с властью украденной перчатки, которую создала я. Эта проклятая пустыня моя, мальчик. Моя.
Бесстрастное выражение его лица помрачнело от ее непочтительного отзыва о цене, которую он заплатил за свою власть и свои владения.
- С «проклятой пустыней» осмелюсь не согласиться.
Он сделал беглый жест рукой в перчатке, нараспев произнеся заклинание, и песок под ногами заходил ходуном и зарокотал, как будто собрался выслать подкрепление к его демонической армии. Но на этот раз из-под его глади ничего не вынырнуло. Песок лишь восстал двумя необъятными волнами слева и справа от них, почти заслонив лунный свет. Мозенрат небрежно отступил, Жасмин без вопросов следом, потрясенно глядя снизу вверх на стены песка. Мираж не шелохнулась, как-то совсем не впечатлившись демонстрацией нависшего над ней песка.
Стены хлынули вовнутрь, столкнувшись в месте, где стояла богиня за миг до того, и Жасмин прикрыла глаза от песчаных брызг, которые низверглись на нее водопадом.
Две волны сразу поднялись снова и выбросились в небо, в погоне за багровым пятнышком, которое изворачивалось и увиливало от каждого удара, пока, наконец, не окружили свою цель. Песок бойко скрутился в один громадный колышущийся шар, который песчинками осыпался на землю градом сухого дождя.
Жасмин затаила дыхание, когда оба они следили за огромной массой песка над головами, и задала себе вопрос, возможно ли на самом деле так быстро победить богиню. Кинула взгляд на Мозенрата и прочла ответ в его сумрачном выражении лица.
Воздух вновь стал дрожать, и она помотала головой, как будто бы это его прояснило. Но иллюзии возвращались, повсюду дырявля ткань реальности. Она глянула на небо и обнаружила, что лихой вихрь песка замедляется, до тех пор, пока вообще не остановился и не бухнулся обратно на землю. Колдун поднял руку и расщепил тяжелую волну как раз перед тем, как она угодила в них, и та пронеслась над их головами, словно полощущийся поверху невидимый навес.
Она зажала уши руками, когда голос богини в устрашающем объеме разросся над шумом песчаного ливня и битвой войск, распевая на незнакомом языке, и каждое слово обильно пронизывала злоба. Мозенрат схватил ее за руку и привлек к себе, читая контрзаклинание и касаясь перчаткой ее головы. Спутанность восприятия устранилась, но воздух и даже сама пустыня продолжали колебаться, как бы деформируясь в некую новую реальность.
Красный проблеск зацепил взгляд немного слева от нее, и она повернулась, но ничего не увидала. Тотчас яркий цвет появился в другом углу зрения, и она обернулась еще раз, но поймала только пустоту. Громкое пение все длилось, заглушая звук голоса Мозенрата, кричащего ей.
Он вскинул руку, чтобы метнуть заклинание, но иссиня-черный огонь, извергнутый его перчаткой, вдруг вернулся к ним, отклонившись в полете, и развеялся безвредным пламенем у их ног. Он выругался и сжал руку в кулак.
Выпустив ее, он сложил руки в коротком заклинании, затем отвел их друг от друга на несколько дюймов, раскрыв ладони. Пространство между ними ярко замерцало и уплотнилось в знакомый инструмент. Арфу, которую он сотворил для ее спасения.
Не теряя времени, он провел рукой по струнам, едва не нарушив ей слух визгливой какофонией, расколовшей воздух. Мозенрат закрыл глаза, чтобы сконцентрироваться, не защищая собственные уши от кошмарных диссонансных аккордов, перекликающихся в его руках. Он продолжал перебирать пальцами арфу, испуская неблагозвучную мелодию, в которой нельзя было узнать сочиненной им ранее прекрасной песни.
Громовой голос богини взвился еще пуще, как будто стараясь противостоять ужасной музыке, и Жасмин упала на колени, чувствуя, что все нутро переворачивается от омерзительной гармонии. Но принудила себя смотреть, желая видеть, что происходит, как Мозенрат отразит масштабную иллюзию. Песок теперь рябил золотом под пламенем огнекошек и по-прежнему бурлящего лютого побоища, легионы тварей не замечали настоящего сражения, происходящего меж их повелителями. Скрежещущая песнь арфы заиграла быстрее, более настойчиво, и песок вернул свой черный оттенок.
«КОГДА ТЫ СДАШЬСЯ, МАЛЬЧИШКА?»
Пение не оборвалось, когда богиня пригрозила ему опасным низким тоном. Она уже потеряла всякое терпение, и Жасмин боялась, что та еще и не в полной мере дала волю своему могуществу.
«Жасмин», - прошипел он ей на ухо. Она поворотилась к нему и, покачиваясь, встала на ноги, все еще держась за голову от боли. Он совсем не смотрел на нее, по-прежнему внимательно сосредоточенный на арфе. «Отпусти свой страх!»
Страх?
Она услышала нетерпеливый вздох.
«Она подпитывается твоим страхом. Вот почему вернулись огненные кошки. И вот почему она соткала такую крепкую иллюзию. Тот взрывной заряд отклонился ко мне, потому что ты мне не доверяешь».
Она прикусила губу при мысли о своей беспомощности. Она еще не знала, как подчинить глубины своего разума, те потайные дверцы, которыми Мираж так мастерски манипулировали в своем лабиринте. Как она могла контролировать свой страх, когда была окружена такими вселяющими ужас силами?
«В последний раз, поверь мне! Поверь себе!»
Она приблизилась к нему, наблюдая за его напряженным лицом, когда его пальцы двигались по струнам арфы, не упуская ни единой ноты в режущем слух кадансе его отчаянной борьбы с иллюзией. Она знала, что должна доверять ему, но осуществить это практически - дело другое. Перед лицом небывалой опасности и неминуемой гибели для них обоих это казалось невозможным.
Его руки приостановились на долю секунды от изматывающего тело кашля, и пески опять вспыхнули золотом со всех сторон. Огненные кошки ликующе взревели над раскиданными бессчетными телами нежити, которые уже полегли под их когтями. Рука ее вцепилась ему в плечо в тревоге, побуждая его исправить, сделать что-нибудь, пока мощь Миража не настигла их в полном объеме. Злодейский смех богини гремел вокруг похоронным звоном.
Он повернулся к ней с безумным огнем во взоре и сдернул ее руку со своего плеча железной хваткой.
«Дай мне свою силу, скорей».
Она чуть кивнула, когда всплеск магии хлынул сквозь нее, направляясь через ее руку в перчатку. Перчатка, казалось, оживала темной энергией, разгораясь сине-черным, пока он не отпустил ее с опасным ухмылкой на лице.
«Я отплачу тебе потом».
Она осела на землю, обессилев, а он вновь провел рукою в перчатке по инструменту, и арфа запела с новой силой, льющейся по ее струнам. Нестройная песня набирала громкость, но она удержала руки на песке, не поддаваясь на этот раз желанию закрыться ими. Она должна была слышать его победу, верить в его мощь, в свою мощь, которую только что вручила ему.
Глас богини вдруг сдал в громкости, отставая по сравнению с внушительным крещендо его песни. Воздух еще быстрее заволновался, выгибаясь из наложенных ею чар, и Жасмин по-настоящему осознала наслоения иллюзии, накладывающиеся сами на себя. Она стояла с все еще дрожащими коленями, и смотрела вверх. Разрыв в ткани неба дико пульсировал, его края растягивались и сокращались в беспокойном ритме. Она до сих пор не могла видеть Мираж, но слышала ее все более и более отчаянный голос в голове. Чар было более не достаточно, чтобы сдерживать силу арфы.
И петлявшая по пустыне песня начала меняться. Негармоничная мелодия обратилась к своему надлежащему звучанию, звеня силой и мощью, больше не блуждающая и мечтательная, какой она слышала ее в первый раз. Больше не конфликтующая с властью богини, песня была свободна, вновь обретя свое прежнее течение и захватывающий дух мотив.
Когда музыка достигла своего апогея, она разобрала, что испуганный, даже страдальческий вопль богини раздается больше не в голове, а вне тела, высоко в воздухе. Она снова уставилась вверх и приметила багровое пятнышко платья той, когтистые руки в ярости вскинуты и рвут на голове волосы. Затем черный песок поехал под ногами, и она оступилась назад к его боку, держась за его руку. Колдун, не глядя, всучил ей в руки арфу и занес свою перчатку с вытянутыми пальцами светящейся ладонью в сторону неба.
Вся пустыня ожила в одно мгновение. На всем доступном взору расстоянии пески начали вздыматься в титанической зыби, будто бескрайний океан в бушующий шторм. В следующую секунду пустыня взорвалась со всех сторон, выпалив в небо и окутав ее зрение чернотой. Уронив арфу, она инстинктивно заградила глаза, но он отнял ее руки от лица с мягкой настойчивостью. Что-то бессильно поникло внутри, когда она увидела его усмешку верной победы, и он мотнул головой в сторону неба. Повернувшись разом, они вместе следили, как пустыня возносится на невероятную высоту по приказу своего хозяина. Она даже не слышала крика богини, поскольку песок, должно быть, уже объял ее. Она уловила разрозненные огненные вспышки, когда песок смыл вверх армию ее любимцев приливным валом, загасив их пламя своей сокрушительной мощью.
Они стояли под щитом тишины, в нескольких дюймах отделяющим от живых стен песка, наблюдая, как пустыня поднялась до конечной высоты и встретилась с зияющей дырой в небе, которую Мираж предполагала использовать для воссоединения двух царств. Врезалась в нее и буйно рассыпалась брызгами, как прибой о берег, и принялась сгущаться и неистово вращаться вокруг прорехи, как кипящая в котле вода.
Она благоговейно взирала, как песок в конце концов стал замедляться, как бы сливаясь с тканью реальности, а может, штопая ее. Он опять начал спускаться, тонко распределяясь, как бы распыляясь, по воздуху, довершая грандиозную работу по разгромлению богини. Небо снова было цело, и Мираж и ее огненных кошек нигде не было видать. Они принудительно возвращены в свой мир и изолированы, как хотелось надеяться, каким-то безвозвратным образом от его земель.
Но ее благоговейный трепет в одночасье обратился в панику, потому как Мозенрат внезапно рухнул рядом с ней, увлекая ее за собой вниз. Его веки уже сомкнулись от изнеможения. Она в ужасе взглянула на черную пустыню, которая была в нескольких секундах от того, чтобы похоронить их обоих под милями песка.
Кричать было некогда, только броситься на его тело и исторгнуть безнадежную мольбу о спасении. Кожу неожиданно закололи остатки силы, последняя озадачивающая отрада перед тем, как тысячи тонн песка ухнули на них.
Она крепко вцепилась в него, когда оглушающая лавина поглотила их обоих, но на спине не оказалось сокрушительного груза, и не было удушающей западни песка. Она распахнула глаза и с удивлением огляделась, и обнаружила, что они по-прежнему под щитом, но ее силы на этот раз. В следующую секунду звуки падающего мира смолкли почти так же молниеносно, как и появились, и она подняла голову, чтобы узреть, что они лежат в глубокой канаве, окруженной с обеих сторон высокими стенами песка.
Она сделала медленный вздох-выдох, прикрыв глаза на миг, чтобы как следует понять, что дышит, чтобы принять то, что они живы, и они победители. Рассудок в энный раз за месяц грозился треснуть на кусочки. Но на этот раз знание, тяготившее разум, не было сокрушительным в своей печали, а ошеломляло облегчением и радостью.
Она засмеялась и склонилась над ним, целуя его лицо, крепко обвив руками. Он сделал это. Они сделали это вместе.
Подтянув его к себе на колени, она минутку бережно подержала, а потом призадумалась, как переместить его обратно в Цитадель. Она воззрилась на высокие окружающие их стены, и нахмурилась. Ей до сих пор не удавалось должным образом использовать циркулирующую по жилам магию, а попытка вскарабкаться по крутой дюне, таща бессознательную ношу, была бы попросту опасна.
Она никогда бы не подумала, что будет улыбаться при виде нежити, которая появилась на вершине дюны и заскользила вниз, к своему хозяину.


...

В Цитадели было угнетающе холодно и темно. Большая часть факелов догорела несколько дней тому назад, и унылое настроение царило даже больше, чем обычно. Как если бы весь дом скатывался к смерти вместе со своим хозяином, приходя в упадок, как и его жизнь, постепенно убывающая с песком в песочных часах.
Одевшись в один из его длинных халатов, она сидела в темноте его комнаты рядом с кроватью, достаточно близко, чтобы видеть очертания его лица, неспешные подъемы и опадания груди. Провела мокрой тряпкой по его лбу и шее и выжала ту в бадью с теплой водой, которую слуги принесли по ее короткой команде. С методичным терпением она смывала с его кожи пот, пыль и кровь, стараясь не слишком подвергать его ослабленный организм воздействию холодного воздуха. Она вздрогнула, когда прошлась руками по его шрамам. Их было полно. Большинство из них были старыми, пожалуй, почти неразличимыми взору, но глубокими. Теперь она знала, почему он так придирчиво закутывал себя даже в пустынный зной, почему всегда держал горло забинтованным, несмотря на неудобство, какое это должно было вызывать.
Закончив, легла рядом и прижалась к нему. Его кожа была словно лед. Он не шевелился, тело закрыло себе доступ к сознанию, как бы не признавая того, что он еще жив.
Уткнувшись головой в изгиб его шеи, она то проваливалась, то выныривала из сна без сновидений, временами просыпаясь, чтобы перелечь к другому его боку. Он постепенно согревался, но его кожа все еще была слишком холодной. Перчатка все еще находилась на руке, и она не убирала ее, не зная, как мог измениться тип его связи с ней с того времени, как разрушилось проклятие.
В невесть каком часу ночи он наконец-то заворочался. Она ослабила тиски вокруг него, и почувствовала, как его грудная клетка поднялась, глубоко вдохнув воздух. Его подбородок коснулся ее темени, когда он повернулся, и замер, заметя ее напротив себя. Он расслабился и лег на спину, не сделав попытки высвободиться из ее объятий. Никто из них не говорил в течение долгого времени.
Она вглядывалась в темноту. Казалось, время терялось между ее дыханием и безмолвием пустыни снаружи.
- И как тебе? - Тихо полюбопытствовала она.
Рука, праздно следующая изогнутой линии ее бока, остановилась.
- Быть свободным, - пояснила она.
Она ощутила легкое дуновение от его дыхания на волосах, когда он ответил.
- Да никак.
Собственное молчание сообщило о ее согласии. Она никак себе не представляла, как это будет. Наконец-таки вырваться из безумия, ужаса и смерти, только чтобы ничего не почувствовать. Была лишь потребность отдохнуть, перестать размышлять и вообще двигаться. Наверное, следовало этого ожидать. Победа была эфемерной. Все угрозы жизни на данный момент пропали, но теперь за ними следовала пустота.
Его рука рывком покинула ее бок, и бледный свет замигал где-то рядом, озарив комнату серым. Она тут же загородила глаза, резкая боль пронзила голову. В ответ он потушил свет почти через секунду.
- Сядь, - велел он.
Он поднял ее рядом с собой с неожиданной силой и повернул к себе лицом. Рука в перчатке застыла недалеко от ее лица, но она все еще держала глаза закрытыми. Пульсирующий стук пошел на убыль, но как только он коснулся ее лба, взорвался болью, и она отпрянула со стоном. Он отстранился и встал с кровати, быстро направившись к шкафам.
При виде плодов ее затошнило, хотя тело снова отчаянно требовало питания. Он заставил ее прикончить хотя бы половину.
Хмурость не пропадала с его лица. Она начала испытывать беспокойство.
- Что такое?
- У твоего разума не было времени, чтобы восстановиться, перед тем как Мираж забрала тебя.
Она опасливо приложила руку к виску, но на сей раз не почувствовала боли, лишь туманящее оцепенение от волшебной силы плода.
- И что это значит?
Его хмурость усилилась.
- Тебе нужно что-то посильнее, чем Плоды Возрождения, чтобы исцелиться.
Она взяла его за руку, прежде чем та успела опять ее оставить.
- Подожди. Просто... подожди. Я уже в порядке. Я просто хочу отдохнуть.
- Нет, - ответил он и все равно поднялся.
Вынул пузырек с волшебной жидкостью и откупорил его. От горького запаха она сморщилась.
- Ты уверен, что срок годности еще не истек? - Пошутила она слабо.
Она разглядела в темноте только его кривую улыбку.
- Пей давай.
Она неохотно взяла его и постаралась не поперхнуться, когда поднесла ко рту. Зажав нос, отхлебнула малюсенький глоточек.
Он подхватил флакон, прежде чем тот выпал из ее пальцев, когда она надсадно закашлялась. Слезы защипали глаза. Он наклонил ее подбородок, не обращая внимания на протесты, и вновь поднес склянку к ее губам.
- Глотай.
Она зажмурилась и залпом проглотила, подавив желание выплюнуть обратно. На вкус это было как жидкая зола, оно донеслось в ноздри и перекрыло дыхание. Он крепко сжимал ее, пока она боролась за то, чтобы удержать это в себе.
- Вино... уже не кажется ... таким уж плохим... теперь, - удалось выдавить ей.
Он усмехнулся и отложите в сторону пустой пузырек.
- Давно пора было образумиться.
Потом его голос пропал на мгновение, когда умиротворяющая волна тепла распространилась от живота к остальным частям ее тела и достигла головы. Она смутно ощущала его поддерживающие руки сквозь дымку магии, которая обволокла чувства.
Она моргнула и зрение прояснилось. Серый свет снова освещал комнату, и на этот раз не вызывал никакой боли. Сознание было ясным, больше не окаймленное трещинами, трясина переутомления тоже растаяла. Теперь она могла четко видеть его в непосредственной близи, его спокойное лицо, просторную одежду на худых плечах.
- Спасибо. Наверное, - изрекла она, передернувшись в отвращении от мерзкого привкуса зелья.
На секунду промелькнула мысль, что он вполне способен наколдовать бокал вина просто чтобы поиздеваться, но вместо этого он дал ей остаток плода. Она взяла его без возражений, не зацикливаясь на странном послевкусии эликсира. Он наблюдал за ней с неуловимым выражением, которое она не могла расшифровать, покуда случайно не заметила чуть потупившийся блеск его очей.
Она вдруг осознала, что его рука обнимает ее, хотя она не двигалась с того момента как приняла зелье. Постепенно возвращающийся аппетит опять улетучился, и она вновь почувствовала себя странно тревожно под его пристальным взглядом. Он забрал у нее плод, когда она опустила его ото рта, и отложил в сторону, даже не взглянув.
- Мозенрат, - тихо позвала она.
- Ты победила в вызове, - сказал он.
Она запнулась.
- Ты сделала то, что требовалось для снятия проклятья. Ты можешь идти.
Вид его все так же ничего не передавал, но когда он поднял руку погладить ее лицо, она была уверена, что он почуял ее дрожь.
- Цена, которую ты заплатила, оказалась выше, чем я ожидал. И поскольку ты удостоилась знания о главной истине власти, до такого дойти было не должно.
В его голосе не было никакой вины, но слова сами по себе заставили задуматься, не снится ли ей это.
- Я сожалею, - признался он.
Она открыла рот, чтобы поинтересоваться, зачем он сейчас ей это говорит, или не был ли он еще слишком усталым, чтобы ясно мыслить. Но когда он начал отдаляться от нее, быстро его удержала.
- У тебя уже есть мое прощение, - промолвила она уверенно. – Эта истина важнее власти.
Прижала его ладонь к щеке, и что-то между ними изменилось. Она вдруг вспомнила о временах, которые могли бы быть, далекое благоухание ее сада и его лицо под полуденным солнцем, свободное от проклятия власти, губы, дающие обещание, которое она не смогла услышать, но каким-то образом знала.
- Я люблю тебя.
Она наклонилась и нежно поцеловала его. Он замер на мгновение, но вот уже руки окружили ее талию и притянули к себе. Ее ладони скользнули по его плечам и вниз по спине под одежду, касаясь шрамированной кожи. Холодно уже не было.
Перебралась к нему на колени, и он перестал шевелиться, когда она оплела ногами его талию. Она оборвала поцелуй и заглянула ему в глаза, сознавая напряженность рук, низко лежащих на ее чреслах.
- Я хочу тебя, - проговорила она.
Его взгляд вспыхнул, и она прислонилась лбом к его лбу, осязая тепло его дыхания своей щекой. Они не двигались в течение нескольких ударов сердца, он как бы предоставлял ей время. Она закрыла глаза, когда он, наконец, нарушил неподвижность, лаская губами ее щеку, тонкую кожу под ухом. Его руки медленно поползли вверх по ее спине и запутались в волосах, и тлеющий огонь внутри нее запылал чуть скорее.
Она откинула голову назад, когда его рот встретил ее горло, и последовал вниз к ключице, пробуя каждый малейший изгиб и мурашки от предвкушения. Перебросила руки ему за плечи и поцеловала его шею, в место, где расслышала биение сердца прямо под кожей.
Ее дыхание участилось, и она почувствовала, как твердеет под ляжкой. Сухо сглотнув, она взглянула ему в глаза, когда он отстранился, руки остановили движение в ее волосах. Дрожащими пальцами она теребила ворот надетого халата, сердце бешено колотилось. Его взгляд не сходил с ее лица, когда его руки соединились с ее и уверенно их развели, большими пальцами задев ее плечи и предплечья. Мягкая ткань легко упала к талии, и она инстинктивно скорчилась, прикрываясь. Рука обхватила ее подбородок и подняла вверх лицо, чтобы она посмотрела на него. Вопрос еще оставался.
Она кивнула, дыхание застряло на полпути в горле, и он убрал руку с ее лица, ладонью вместо этого согревая ее живот. Прогладила вверх плоскость живота, и она напряглась, когда та коснулась груди, лаская нежную кожу плавными кругами. Ее пульс неровно забился, когда он опустил голову и его горячее дыхание проследовало от ее плеча до округлости второй груди. Вздох вырвался из ее горла, когда его рот приблизился к верхушке и язык присоединился к руке в том же томительном действии.
Она раздвинула ноги, давление между которыми было уже слишком тугим, и услышала резкий свистящий вздох. В пространстве меж ее бедер затвердело еще сильнее, и сквозь горячечное оцепенение от удовольствия она окончательно догадалась, к чему оно приведет, к чему она хотела чтоб то привело, с того момента как поцеловала его. На этот раз она не сомневалась в нем или в себе, погрузившись в простую неизменную думу, что любит его, доверяет ему, знает его под покровом холодности и безразличия. В ней была огненная пустота, что жаждала заполнения, и она тесно прильнула к нему, желая лишь, чтобы он заполнил ее. Она хотела его всего, свыше прикосновений его рук и тепла его губ, больше шелеста слов, нежных ласк и пылающей кожи.
Он потянул узел ее халата, одновременно смахнув материю со своих плеч. Она пробежалась руками по его спине, по рубцам шрамов и напряженным мышцам, и встала на колени, позволяя облекающей ткани спасть с бедер. Затем развязала узел на его поясе и с усилием освободила от длинной мантии, частично придавленной его весом.
В тусклом сером свете она разглядела твердый ком между ног, и нерешительно попробовала скользнуть по нему ладонью, остановившись, когда он резко вдохнул и тяжело задышал. Она начала отдаляться, но он прочно вцепился ей в запястье, взглядом встретившись с ее глазами. От жесткости в его взоре у нее вдруг перехватило дыхание. А затем поле ее зрения опрокинулось, когда его рука тронула горячий промежуток в схождении ее ног. Его большой палец погладил один разок, и у нее закружилась голова, губы приоткрылись в бессловесном крике наслаждения, и она бессознательно подалась к его касанию. Ладонь ее в свою очередь стиснулась на его руке, и почувствовала, как его пальцы вонзились в нее уколом боли. Мышцы инстинктивно сжались вокруг его руки, кожа бедер в том месте стала скользкой, и он губами дотронулся до ее щеки, век, пытаясь успокоить.
Он начал двигать в ней рукой, вдвигая и выдвигая пальцы в тесном пространстве, и она откинулась назад, раскидав в стороны руки, и закрыла глаза, моля возгласами, которых не понимала. Он замедлил ритм, занявшись ее исследованием, и коснулся места, которое заставило ее зрение взорваться фейерверком. Она раздвинула ноги шире и привлекла его к себе, забравшись руками в его волосы. Он снова опустил рот к ее горлу и поцеловал кожу под ухом, по-прежнему вталкивая пальцы внутрь нее, терзая ее ощущения, и она приблизилась к опасной грани, до которой никогда не доходила ранее.
Но прежде чем она достигла ее, он отодвинулся, и внезапная пустота внутри еще острее заныла о заполнении. Она подняла колени и захватила его талию, когда он пристроил свое тело меж ее ног, прижавшись к ее устью достаточно, чтобы разжечь огонь в крови.
Он украл ее дыхание жадным необузданным поцелуем, отбросив медлительную осторожность и терпение, с которым действовал ради нее. Она с готовностью ответила, обняв руками спину и скользнув вниз всем телом, втолкнув его в себя одним легковесным движением.
Она закусила губу от жалящей боли, неожиданного неудобства от него внутри себя, и они оба замерли неподвижно на несколько порывистых вздохов.
- Веришь мне? – Прерывающийся голос в ее ухо.
Она кивнула на его плече, и он поднялся с нее на руках. Холодный воздух ворвался между ними, все тепло вдруг собрались ниже в точке, где соединялись их тела. Он опять вдавился в нее, медленно, и она вздрогнула под ним, от страха желая исчезнуть, вовлеченная в войну между жаждой и болью. Она чувствовала его губы на своем лице, нежно ласкающие ее, когда он снова задвигался внутри, оттягиваясь назад и входя глубже в этот раз. Его имя сорвалось с ее уст надтреснутым шепотом, все еще умоляющих о чем-то непонятном.
- Расслабься, - выдохнул он в ее разгоряченную кожу. - Расслабься...
Она закрыла глаза и ощутила, что медленное жжение начинается заново от прикосновения его руки над тянущей болью. Он увеличил темп, большим пальцем рисуя круги по чувствительной плоти. Ее вдохи стали захлебывающимися, перед глазами плавали головокружительные звезды, необъяснимая волна блаженства омывала ее с каждым толчком.
Она снова выговорила его имя, когда ее якорь всплыл в потопе, держась за его плечи, как будто могла упасть, если сейчас отпустит его, и он задвигался еще быстрее, выдыхая резко и горячо в ее шею. Его темные очи блеснули, прежде чем закрылись в экстазе, губы разомкнулись, сбившись со своего пути по ее коже.
Она вскрикнула, а затем он еще раз вонзился в нее и заполнил ее до предела. Жар разнесся обратно по их телам, как внезапный лесной пожар, уничтожив все пустоты и холод между ними в одно мгновение. Он рухнул на нее, и она обвила руками его спину. Сердце угрожало взорваться от последовавшего облегчения.
Она лежала, заключенная в его объятья, все еще держа его внутри себя, пот смешивался на коже, дыхание ускорялось и ослабевало. Серый цвет комнаты был единственным напоминанием о том, что мир не стал бессмысленным звездным взрывом. Она смежила веки и дала остаточному напряжению просочиться из себя, когда он медленно поднял голову с ее плеча, целуя ее подбородок и уголок рта.
- Я люблю тебя, - прошептала она.
Его губы показали их истинное предназначение, и единственная, другая, неудовлетворенная боль внутри была утолена, когда она поцеловала его в ответ.

пометка

Забыла сказать: компетентное мнение по вопросу перевода учитываю, если в каких-то моментах не согласны - скажите, и я исправлю.