Кровь стекает по внутреннему взору до самых пят, и мир становится багровым.
Что ж, снова огромное спасибо нашей Alba Owl за перевод)
Прошлые главы:
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Глава 12
Глава 13
Глава 14
Глава 15
Глава 16 Часть 1
Глава 16 Часть 2
Глава 17 Часть 1
Глава 17 Часть 2
Глава 18 Часть 1
Глава 18 Часть 1
Поверхность холодного каменного пола начала рассыпаться мелкими песчинками и зашевелилась вокруг, хотя в Цитадели не было никакого ветра. Она не отодвинулась от кирилианской принцессы, вглядываясь в бесконечную печаль в ее глазах, пока та молча держала Ксерксеса. Кончились слова скорби о потери принца. Еще одна невинная жизнь проглочена жадными песками этой проклятой земли. Когда это кончится?
Простые слова принцессы подтвердили, что еще ничего не кончено, пока еще не кончено. Ее слова были пронизаны надеждой и отчаянием, двойственными чувствами, которые уже не разделялись в этой черной пустыне, где не было настоящей жизни. Вся их жизнь низведена до бессмысленного существования, бодрствования, дыхания и страдания.
Все еще не кончено, потому что Дестан все еще дышал, и Мозенрату только предстояло выполнить обет, сделанный в тот роковой день, когда он впервые ступил в это царство мрака.
Все еще не кончено, потому что Дестан все еще дышал, и до сих пор не убил их всех и не вложил их души в свое величайшее оружие.
Песок захлестнул складки багрового платья Райни и ее нежные руки, держащие то, что когда-то было ее другом. Его волны разрослись в беззвучный вихрь, всё сгущаясь, пока Жасмин не перестала видеть сидящую рядом молодую женщину. В конце концов, она слишком устала, чтобы двигаться, отягощенная грузом истории, которую не должна была сама переживать. Поэтому она не поднялась с пола, подтянула колени к груди и уткнулась в них лицом, и песок с головой окружил ее в пустынный кокон.
Она закрыла глаза, желая, чтобы это продолжалось еще хотя бы секунду, дало бы ей провалиться в благословенный сон. Хотя она и поклялась быть упорной настолько, насколько способны выдержать человеческий ум и сердце, прежде чем они разобьются и изнемогут. Она обнаружила, что причиной нескольких последних шагов, приблизивших ее к грани, был Мозенрат, а не ее собственная жизнь. Ее прошлое перепуталось и душераздирающе замутилось, но всепоглощающая тьма, полностью охватившая его, подорвала ее силы и дух. Разум ее узрел, что панорама простирающихся черных песков - лишь видимость, на самом деле это узкий туннель, становящийся темнее с каждым годом, заманивал в ловушку его и двух любимых им людей в свои лишенные света стены, заставляя их двигаться туда, где надежда задохнется от недостатка света и воздуха.
Она закрыла себе весь обзор, но звук не заглушила. И странно, она услышала мелодию, вплетающуюся в песчаные волны окружившего ее плотного покрывала из песка. Казалось, в каждой песчинке, коснувшейся кожи, отражалась неясная песня, которую она уже где-то раньше слышала.
Сумрачный тембр мелодии сплетался с ее чувствами, касаясь самой глубины души, волнуя затаенное море страстей, которые слабо тлели в ее сердце, всколыхнув в ней давнее воспоминание, которое она не могла отчетливо распознать. Песня была прекрасной, но с печальной ноткой и длинными частыми паузами, как будто голос, давший жизнь неземным напевам, медленно умирал. Она открыла глаза и почувствовала, как песок отступает от ее кожи, каждая песчинка вторила эхом в гармонии с безымянной песней.
Каменный пол под ней смягчился, и она передвинула ноги, ощущая лодыжками знакомую тканую поверхность. Песок полностью отпустил ее, но песня продолжалась пугающе искаженным голосом человека, которого она знала.
«Скажи мне, принцесса, когда ты в последний раз слушала свое сердце?»
Сердце дрогнуло в тревоге от мелодии, которая была уже не сладостно-печальной, а напряженной и зловещей. Было так нехорошо, что звук его голоса звучал вместе с искаженной, фальшивящей издевкой над его первым провозглашением любви к ней.
Ее глаза различили усеянное звездами темное небо и слабые контуры зданий под собой, а лицо ласкал ветер. Но все это было ложью, иллюзией, которая кружила на месте, подвластная навязчивой мелодии. Слова звучали поддельно в их грустной тональности и безжизненной интонации.
Она обернулась и посмотрела ему в глаза; их теплая глубина беспрепятственно открывала перед ней его сердце, и обнаружила, что он не слышал ее. Он улыбнулся и нежно провел цветком по ее лицу, соцветием с белыми лепестками, ее тезкой. Она посмотрела на него, руки неосознанно схватились за стебелек, и на долю секунды красные пятнышки украсили нетронутую белизну лепестков. Она моргнула и иллюзия пропала, оставив внутри нее зияющую яму, которая заполнилась страхом. Музыка должна прекратиться. Ее зловещее звучание откровенно пугало, обесцвечивания прекрасную память об этой ночи, когда в ее жизни появилась настоящая магия.
Она настойчиво положила руку ему на плечо, перебивая его голос с выражением отчаянного страха. Музыка разом оборвалась, не оставив эхо, и все, что она слышала, - порывы ветра и стук собственного сердца.
- Что-то случилось? - Спросил он с обеспокоенным видом.
Она смотрела на него, дрожащая, но благодарная, что он рядом с ней, и что его характер и поведение не были управляемы Зеркалом.
- Я... - Она колебалась, успокаивая дыхание. - Я боюсь.
Он еще более забеспокоился, и волшебный ковер замедлился сам по себе, тоже заметив, что что-то не так. Он бережно обнял ее за плечи, привлекая ее к себе, но заботясь, как бы не пересечь черту между рыцарством и близостью.
- Прости, что напугал тебя. Мы летели слишком быстро, - пробормотал он, все еще сбитый с толку ее внезапно изменившимся настроением. - Но не волнуйся, я не дам тебе упасть. Ковер теперь будет помедленнее.
Она разрывалась между двумя инстинктами - вцепиться в него и разрыдаться от всего, что разрушилось в ней и вокруг нее, и оттолкнуть его и не допустить больше причинения себе вреда с помощью марионетки Зеркала, которую оно создало из ее жениха. Он выглядел и чувствовал, как Аладдин, она знала это, и сильнее полюбил ее в эту волшебную ночь. Но и она знала, что это была просто еще одна жестокая игра, игра, которая, несомненно, закончится болью и потерей.
- Э-э... - Cказал он, явно смущенный ее молчанием. - Ты хочешь вернуться?
Она закрыла глаза от усталости, полулежа в согревающих объятиях, в которых она взрослела эти годы, и доверилась чутью. Если Зеркало изображало ее врагов вплоть до малейших деталей, то вероятно, изображало ее близких с такой же точностью. Она не должна бояться его, она должна бояться лишь окончания их путешествия, того, что откроется в конце полета на ковре. Поэтому она позволила ему обнять себя и прижалась лицом к гладкой ткани его костюма принца.
Он нежно гладил ее по волосам, по-прежнему встревоженный ее внезапным страхом, и молча ждал, пока она сама не заговорит.
Она поняла, что может говорить и делать все, что хочет. Если она утратит воспоминания о нем, то может, по крайней мере, насладиться временем, проведенным с ним в этой навязанной иллюзии.
- Откуда ты, Али? - Негромко спросила она.
Он слегка поежился от опасного вопроса, не уверенный, умышленная ли это проверка. Она улыбнулась назло себе. Он никогда не мог убедительно ей соврать.
- Из королевства, что совсем недавно установило отношения с Аграбой, - ответил он, избегая ее взгляда. – Оно очень дальнее, я не думаю, что ты слышала о таком.
Она решила не спрашивать название его вымышленного королевства.
- Ясно. Должно быть, ты проделал долгий и трудный путь, чтобы добраться сюда.
- Да, - подтвердил он, радуясь, что она не стала допытываться дальше. Улыбнулся и вновь стал привычно очаровательным. – Но это того стоило.
Ее глаза рассматривали сложные узоры волшебного ковра при лунном свете.
- Ты правда так думаешь?
- Лучшее решение, что я когда-либо сделал в своей жизни, - признался он, мягко убирая волосы с ее лица. - Я никогда не встречал подобной тебе, Жас... Принцесса.
Ее сердце екнуло, почти подозревая, что он говорит неправду. Непрошеные картины ожили в ее памяти, вид задымленной комнаты, окрашенной винными оттенками, образ простодушного и добросердечного молодого человека, плененного другой женщиной.
- Так ли это? - Спросила она, наконец, глядя ему в глаза.
Тень сомнения опровергла его ответ.
- Конечно. Ты самая прекрасная девушка, которую я когда-либо видел... Прекрасная во всех смыслах.
Она не улыбнулась и не отступилась.
- Но ты знаешь меня меньше часа.
- Надо быть слепым глупцом, чтобы не увидеть, как ты прекрасна за первые несколько секунд встречи с тобой.
Она вздохнула, не в силах удержаться от легкой улыбки от его природного обаяния и словесного жонглирования. Но ей пришлось копнуть глубже, пока у нее есть эта уникальная возможность, избавленная от последствий в реальности.
- Али, ты когда-нибудь был влюблен?
И снова виноватая нерешительность в его глазах отдалила его. После долгой секунды тишины он ответил ей, на этот раз честно.
- Да... Был.
Его слова вызвали одновременно вздох облегчения и сокрушительный удар по ее сердцу. Она сдержала эмоции, бесстрастно и спокойно, по-прежнему играя в незнакомку, принцессу под защитой, неохотно позволяющую чужеземному принцу ухаживать за ней.
- Расскажи мне о ней.
- Принцесса, это не значит, что я люблю тебя меньше...
- Я знаю, - произнесла она, а ее внутренний голос тихо повторил: «Но ты знаешь меня меньше часа».
Он нервно смотрел на нее, его руке вдруг стало неловко на ее плечах, словно его заподозрили в каком-то преступлении.
- Она... - Он замолчал, усиленно думая как бы начать. - Я был молод. Моложе, чем сейчас... Ну, то есть, и так понятно ... Я встретил ее, когда она была в беде. Она задолжала кому-то много денег и не могла заплатить... Ее жизнь была в опасности. Я... Я должен был спасти ее. Я пообещал ей, что смогу.
Потребовалась вся ее сила воли, чтобы бороться со слезами, которые грозили вот-вот хлынуть. Глотая каждое слово, она слушала историю о другой женщине, которая каким-то образом совмещалась с ее собственной жизнью. Она с замиранием сердца поняла, что не может вспомнить, как встретились с Аладдином. Зеркало, должно быть, забрало это воспоминание. Но почему-то его слова ударили по нервам, откликнувшись в изодранной ткани ее разума.
- Она была порочной и совершила множество ошибок... Некоторые были по-настоящему губительны. Но для меня и это делало ее прекрасной. У нее действительно не было выбора поступить иначе. Она оказалась в ловушке своего положения, как птица в клетке, и не могла вырваться. Я думал... Я думал, что смогу освободить ее, - выговорил он, пронзив еще одним острым шипом сожаления и позабытого воспоминания сердце Жасмин. Она видела нескрываемую печаль в его глазах, когда он продолжил. - Но в итоге я оказался недостаточно силен. Недостаточно силен, чтобы сломать ее оковы.
- Что с ней стало? - Тихо спросила Жасмин.
- Она умерла.
На несколько секунд повисла тишина, и Жасмин не нарушала ее, давая ему время собраться с мыслями.
- Она не смогла вернуть все долги. И я не сумел спасти ее.
Жасмин накрыла его руку своей и с неподдельной искренностью проговорила:
- Мне очень жаль.
Он молча кивнул, вперив взгляд в ковер, на этот раз ничего не произнеся. Она переплела его пальцы со своими.
- Спасибо, что рассказал.
Они минуту скользили в безмолвии, минуя бесконечные дюны поблескивающего, овеваемого ветром песка, хотя никто из них не был на самом деле занят пейзажем. Полночное небо высоко над головой мерцало бесчисленными звездами, холодными, ясными и далекими.
- Как насчет тебя? - Спросил Аладдин, по-прежнему прижимая ее к своему плечу. Она повернула голову, чтобы лучше его видеть. - Была ли ты когда-нибудь влюблена?
Она опустила взгляд на их переплетенные пальцы, ее нежная кожа контрастировала с его грубыми мозолистыми ладонями.
- Да, была.
- Расскажи мне о нем.
Она грустно улыбнулась, когда подумала о нем и всём, что он значил для нее, алмазе, взращенном и облагороженном в грубых песках и жестоком пламени. Его сердце было достаточно большим, чтобы полюбить падшую женщину, которая не раз ранила его, заключенная в подземный мир греха и лжи далеко от защищенного стенами королевского дворца. Он был простодушным и полным надежд, несмотря на суровую, лишенную иллюзий жизнь, в которой был рожден, в то время как многие другие в его возрасте отказались бы от всяческой нравственности и достоинства и погрязли в этом порочном мире. Она не могла сердиться на него, хотя ее сердце все еще больно жгло от сознания, что она не была его единственной любовью.
- Он был хорошим человеком, и очень храбрым. У него было золотое сердце, которое ничто не могло запятнать. Он показал мне мир, лежащий за моим маленьким окном во дворце, и спас меня от превращения в разочарованного и ограниченного человека. И он всегда верил в меня и позволял мне поступать по-своему, а не подавлял или опекал меня. Он любил меня такой, какая я есть. Он видел во мне женщину, а не принцессу. - Она примолкла, наблюдая как мрачно он переваривает сказанное. Она видела, что он задался вопросом, есть ли у него вообще хоть шанс быть с ней. - Но даже он не может вызволить меня отсюда.
- Что... С ним случилось? - Спросил он с запинкой.
- Ничего, - сказала она, наблюдя, как надежда все сильнее тает в его глазах. - Я все еще люблю его.
Он чуть не упал с ковра от изумления, когда она вскинула голову вверх и поцеловала его, нежно и медленно, со всей скрытой силой сдерживаемого огня, и придвинулась ближе к нему, открыв врата своего сердца, которое было разбито и восстановлено бессчетное множество раз. Она излила всю свою надломленную страсть и израненную любовь в поцелуе, и почувствовала, что он начинает отвечать, руки обняли ее за талию, притягивая ближе, впервые пробуя ее вкус.
Когда они, наконец, оторвались друг от друга, она в смущении посмотрела на него с зардевшимся лицом и печальной улыбкой. Песок уже полз по ковру, укутывая ее лодыжки своими колючими песчинками, и скоро унесет ее, и, возможно, вместе с ней и память об этой ночи.
- Прощай, Али, - тихо сказала она и поймала последний проблеск его красивого лица, перед тем как песок все скрыл, выдернув из-под ее ковер и оставив в удушающих объятиях песчаной бури.
Зеркалу не отнять память. Возможно, потому что это вообще не было воспоминанием, а сценой, созданной ее собственной свободной волей, раскрывшей наконец сокровенную тайну прошлого ее жениха. Это одновременно и сняло бремя с души, и раздавило ее, но в нынешнем состоянии еще один сокрушительный опыт подтолкнул ее только ближе к краю. Она закрыла глаза, удерживая себя от падения в пропасть. Осталось уже не так долго ждать, она ощущала это всем своим существом. Она просто должна продержаться еще немного, и обретет свободу.
Ее зрение медленно прояснялось, приспосабливаясь к окружающей тьме. Она стояла в просторной темной комнате, тускло освещенной раскиданными по стенам факелами. Привлеченная движением слева, она обернулась и увидела силуэт Мозенрата во весь рост. Она заметила, что он укоротил волосы, курчавые волны больше не ниспадали на плечи, а были подстрижены пониже ушей, как у Аладдина. Он был одет во все черное, длинная мантия плотно облегала талию. Он что-то держал кончиками пальцев на свету. Это был шар из тончайших серебряных нитей, полупрозрачный и поблескивающий при оранжевом огне. Волокна были тоньше любого когда-либо виденного ею материала. Изучив, в следующий момент он крутанул его в ладони, и тот исчез. Она поймала отсвет на его лице, когда он отвернулся от стола, и застыла от его взгляда. Длинные тени танцевали на его изящных чертах, усиливая леденящую кровь ауру, излучаемую его темными зрачками. Она не увидела в них ни пощады, ни сострадания, ни человечности. Вообще ничего.
Он подошел к своей кровати в дальнем углу, и Жасмин заметила ютившуюся там другую фигуру. Двинувшись было за ним, она отступила в ужасе, увидев, что это Лейла. Ее взгляд вопросительно перелетел на Мозенрата. Пал ли он так низко за прошедшее время, чтобы разделить с этой безумной девушкой постель? Нет, он не мог. Безразличное выражение в его глазах подтвердило, что его полное презрение к Лейле не уменьшилось ни на йоту. Он выглядел недовольным даже от того, что пришлось терпеть ее присутствие в своих покоях. Он, должно быть, как-то иначе использовал ее сегодня ночью. Таинственный клубок и присутствие сломленной принцессы только добавило Жасмин подозрений. Вероятно, это была ночь, когда он, наконец, претворил свой план мести в жизнь.
Другое движение привлекло ее глаз, и она увидела приближающееся проворное тельце Ксерксеса, скользящее сквозь мерцающие в воздухе тени. Мозенрат едва одарил его взглядом, сконцентрировавшись на Лейле. Из пугливого выражения угря явствовало, что они больше не были настоящими друзьями, теперь они хозяин и слуга.
Пепельное лицо девушки было совершенно пустым, как если бы она находилась в глубоком трансе. Мозенрат отступил и вскинул руку, и принцесса безмолвно поднялась на ноги, подошла и встала перед ним. Ксерксес нервно носился вокруг, явно желая приблизиться, но не решаясь вмешаться в действия своего хозяина.
Мозенрат простёр руки, и клубок появился вновь. Он завис в воздухе и начал медленно распутываться без его прикосновений, длинные серебристые нити поплыли вокруг маленькой исхудалой фигурки Лейлы. Слой за слоем обматывались вокруг ее лица, прозрачно поблескивая, как паутина, нити захватывали ее горло и извилисто ложились вокруг ее рта, землистых щек, безжизненных глаз и лба до линии роста волос. Когда ее лицо достаточно покрылось мерцающими нитями, Мозенрат коротким жестом остановил движение разматывающегося клубка. Нити блеснули в свету в последний раз и исчезли. Он выкрикнул нараспев несколько слов, положив одну руку на лоб Лейлы, и начертил быстрый узор большим пальцем. Он опустил руку и отвернулся от нее, поманив к себе Ксерксеса.
Он повторил процесс с Ксерксесом, хотя угорь оставался в полном сознании. Серебряные пряди окутывали тело угря по всей длине, и Ксерксес неловко дернулся, только когда было выговорено закрепляющее слово. Зверёк съёжился, но послушно позволил своему хозяину закончить заклинание. Мозенрат коснулся головы угря, выводя другое заклинание, но нарисовал уже другой узор.
Он отступил назад, явно довольный своей работой, и отправил клубок нитей обратно в никуда. Сделал глубокий вдох, закрыл глаза и сконцентрировался. Жасмин внимательно смотрела на него, ожидая, что в воздухе соткутся еще какие-то чары. Ничего не произошло. Она ждала, наблюдая, как слегка напряглось его лицо, когда он собирал всю свою силу и мысли. Он выглядел так, словно искал что-то.
Его глаза распахнулись и триумфально вспыхнули, и с резким щелчком пальцев он исчез из комнаты, прихватив с собой Ксерксеса и Лейлу. Жасмин отправилась вслед долей секунды позже, испытав знакомое чувство потери ориентации в пространстве от переноса, лишившего ее равновесия.
Она приземлилась на твердую почву в другой темной комнате, только тут потолок был гораздо ниже. Бросив быстрый взгляд вокруг, она увидела, что комната была совершенно голой. Стены, пол и потолок были сделаны из грубого камня, и, помимо их четверых, больше здесь ничего не было.
Ее глаза испуганно расширились, когда она поняла, что стены и потолок медленно едут вовнутрь. Их со всех сторон окружали твердые поверхности, а в следующую минуту или чуть позже они раздавят их. Она дико воззрилась на Мозенрата, сильно интересуясь, что он будет делать. Он, конечно, обнаружил проблему раньше нее, и уже был глубоко сконцентрирован, блеск испарины покрыл его лоб, когда он принялся искать выход. Почему он вообще перенесся в эту комнату? Он совершил ошибку?
Лейла стояла неподвижно, ее глаза были по-прежнему пусты и неосознавающи, а Ксерксес обвился вокруг ее поникших плеч, скуля от страха. Жасмин приблизилась к Мозенрату, в ней уже нарастала клаустрофобия от неуклонно сокращающегося пространства.
Он снова щелкнул пальцами, и они растворились в воздухе.
Место, куда он их привел, было еще хуже прежнего. Оно неожиданно оказалось невыносимо душным и горячим. Жасмин чувствовала жар, горящий в ее ноздрях при вдохах. Если ей было так плохо под защитой Зеркала, то какая же это должна была быть пытка для Мозенрата. Комната походила на печь, пылающие красным и оранжевым отблески жидкого огня лизали округлые стены и потолок. Она не могла видеть источник пламени, но была уверена, что все они сгорят насмерть или задохнутся, если он опять не переместит их оттуда. Она смотрела на него в замешательстве и волнении. Это не было на него похоже, сделать столько ошибок.
И снова он собрал свои мысли, лоб избороздило от усилий, пот ручейками заливал лицо. Воздух между ними вскипал от жара, искажая его черты перед ее глазами.
В следующую секунду зной резко прекратился, и они вновь насладились холодом.
Холод был ледянее, чем она когда-либо испытывала. От стремительно упавшей температуры онемела кожа, ненадолго приведя ее чувства в беспорядок. Но, опять же, Зеркало заслоняло ее от реального воздействия стихии, и она могла только представить, каково приходится Мозенрату и Ксерксесу. Лейла по-прежнему напоминала чистый лист, спокойно стоя без жалоб и чувств.
Дрожа от холода, Мозенрат внимательно обвел комнату взглядом. Жасмин сделала то же и обнаружила, что они вообще были не в комнате.
Они стояли в бесцветной пустоте. Тут не было ни стен, ни потолка, ни пола. Она посмотрела под ноги и ничего не увидела. Это выбивало почву из-под ног и пугало, словно она могла полететь вниз в любой момент. Странным образом это напомнило ей ночные беседы с Мозенратом, зависшие в невесомости в созданном им мире снов. Но здесь был не сон.
Глаза Мозенрата сузились, и он разразился проклятиями, заставив Ксерксеса вздрагивать в страхе.
- Умный старикашка. Умнее, чем я ожидал, - пробурчал он.
Он медленно зашагал от того места, где стоял, проверяя невидимую почву, и обнаружил, что может двигаться в любом произвольном направлении. Здесь не существовало поверхностей как точки отсчета, не имели значения верх или низ, лево или право. Жасмин внимательно рассматривала его, задаваясь вопросом, как он выйдет из этого затруднительного положения. Теперь она картина стала ей ясна. Они не просто бесцельно блуждали, все время промахиваясь. У этих постоянных перемещений была цель. У нее возникло два предположения. Они собирались убить Дестана, или же собирались найти перчатку. Возможно, и то, и другое.
Было разумным, что Дестан скрыл перчатку в надежном месте. Учитывая, сколько времени он работал над ней, он бы позаботился, чтобы ее местонахождение было недоступно для таких, как его ученик. Этот случайный выбор пыточных мест без дверей или окон, похоже, выступал в качестве охранной системы. Было удивительно, что Мозенрат смог управиться с ними должным образом, каждый раз избегая смерти.
Но это место оказалось тяжелым случаем. В этом не имеющем границ месте не существовало понятия о внутреннем или внешнем. Как можно переместиться, когда нет границ, нет чувства направления?
Но она верила, что он сможет, он сосредоточился еще раз, его лицо стало напряженнее, чем прежде, не от угрозы, а искажено от досады. Жасмин надеялась ради его же блага, что они посетят не слишком много комнат, прежде чем достигнут места назначения.
Он открыл глаза и нахмурился. Она попятилась, когда он пошел в ее сторону, а потом резко свернул вверх. Вскинул руку, вытянул пальцы, и показались отдельные ниточки-паутинки из серебра, обернув тонким слоем каждый из его пальцев. Они исчезли сразу, как только он запел заклинание, и тело Лейлы начало выпрямляться, ее спина затвердела и упавшая голова поднялась. Свет вспыхнул от протянутых рук, и комната вдруг подернулась рябью. Жасмин почти потеряла равновесие, ослепленная внезапной яркостью.
Мозенрат триумфально усмехнулся и снова махнул рукой, выпуская еще одну вспышку из ладоней Лейлы, чтобы осветить комнату. Жасмин слегка недоумевала, почему он использовал принцессу для сотворения заклинания, но не стала задерживаться на этой мысли. На этот раз она увидела, что произошло. Они оказались пойманы в ловушку способной расширяться иллюзии безграничного пространства. В свете чар, что творил Мозенрат с помощью Лейлы, они могли зреть сквозь иллюзию в короткие вспышки. Когда комната осветилась в следующий раз, Жасмин заметила призрачные очертания стены справа от них. Мозенрат скрупулезно наблюдал за окружающей обстановкой еще полминуты, повторил заклинание, и как только получил достаточное представление о том, что лежит за пределами иллюзии, закрыл глаза и сосредоточил свою энергию еще раз.
Он доставил их в другую комнату, на этот раз с настоящим полом.
В этой комнате как раз были двери - сотни дверей. Каждая поверхность, пол, потолок и все четыре стены, были покрыты одинаковыми прямоугольными деревянными створками, каждую из которых украшала небольшая латунная ручка. Жасмин растерянно и удивленно уставилась на причудливую планировку этого места. Она понятия не имела, как предполагалось добираться до дверей на потолке, но была уверена, что Мозенрат найдет способ, если понадобится.
По логике он должен был открыть и пройти в правую дверь. Она не хотела знать, что случится, если он выберет не ту. Она вдруг вспомнила свое испытание в Пещере Чудес, как ее искушали коснуться многих сокровищ, что означало бы смерть, как она была окружена зеркалами, которые манили ее заглянуть в них, все до единого, когда искала единственное неопределенное, которое было ей нужно. Мозенрат сейчас столкнулся с таким же выбором. Но все его варианты выглядели одинаково. Как он должен был выбирать?
Он неторопливо огляделся кругом, глубоко задумавшись, а потом нетерпеливым кивком подозвал Ксерксеса. Угорь размотался с руки Лейлы и скользнул к Мозенрату, в ожидании наблюдая за своим хозяином. Мозенрат вынул кинжал из складок своей одежды и резко обнажил его. Он держал его перед собой, словно готовясь рассечь донизу какой-то невидимый объект в воздухе. Но Жасмин заметила, что лезвие перевернуто, острым краем направлено вверх, а тупым - вниз. При ближайшем рассмотрении его рукояти, однако, она обнаружила, что он изготовлен так специально. Это было странно, но она не стала дальше обдумывать форму этого явно магического предмета, и просто стояла и смотрела, что будет с ним делать Мозенрат. Тот строго глянул на Ксерксеса.
- Послушай, которая дверь откроется, - приказал он отрывисто. Его приятель кивнул, оставаясь на месте, и ждал действий Мозенрата.
Молодой колдун повернул лезвие в сторону, как если бы поворачивал ключ в невидимом замке. И вдруг ее уши наполнил звук сотен одновременно отпирающихся и запирающихся дверей. Которых из них - она сказать не могла. Внешний вид комнаты вообще не изменился, ни одна дверь не открылась.
Она смотрела на Мозенрата, пытаясь разгадать суть его способа. Ксерксес уже рассекал воздух, принюхиваясь вдоль правой стены, пропустил несколько ближайших дверей и остановился у одной, обернувшись на раз вокруг дверной ручки.
- Эта открыта, - доложил он.
Мозенрат вложил лезвие в ножны и зашагал к угрю, и, проходя мимо Лейлы, зацепил ее руку и потянул за собой. Она споткнулась позади него, но не упала, ее тело каким-то образом поддерживало достаточную подвижность для сохранения равновесия.
- Хорошая работа, Ксерксес, - кратко похвалил он, погладив голову угря. Ксерксес просиял, обнажив неровные зубы, и сделал небольшой кульбит в воздухе.
В голове ее вдруг щелкнуло. Дестан, конечно, предуготовил для любого незваного гостя открытие неправильной двери. Поэтому он оставил почти все двери открытыми, наложив заклятье мгновенной гибели или другой неприятной судьбы для нарушителей, открывших их. И разумно, что единственная верная дверь будет заперта в качестве последней меры против нежеланного посетителя, нашедшего ее.
Она покачала головой от гениальности Мозенрата, от того, как быстро он нашел решение. Перевернутое лезвие ножа он использовал, видимо, как обратное заклинание, как и подобало его необычной форме. Он заставил все неверные двери замкнуться, а единственную правильную дверь - открыться. И с помощью обостренных звериных чувств Ксерксеса легко нашел выход.
Мозенрат немного помолчал, как бы собираясь с мыслями и самообладанием, перед тем как положить руку на дверную ручку. Воздух вдруг отяжелел, и Жасмин заключила по его гробовому выражению лица, что это было последнее испытание. Он может найти перчатку за этой дверью. Или, возможно, он найдет своего наставника. Он вполне может найти обоих, наряду с непредсказуемыми неприятными сюрпризами, которые приготовил старый колдун на случай, если он зайдет так далеко.
Он крепко держал руку Лейлы своей левой рукой, когда повернул ручку правой, Ксерксес нервно парил над его плечом. Одним быстрым движением он отворил дверь, мгновенно отпустив ручку, и вошел в ждавшее его темное пространство. Жасмин сразу же последовала за ним, и полная дверей комната, рассеялась в небытие. Он закрыл за собой дверь с громким скрипом.
продолжение следует...
Прошлые главы:
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Глава 12
Глава 13
Глава 14
Глава 15
Глава 16 Часть 1
Глава 16 Часть 2
Глава 17 Часть 1
Глава 17 Часть 2
Глава 18 Часть 1
Глава 18 Часть 1
Поверхность холодного каменного пола начала рассыпаться мелкими песчинками и зашевелилась вокруг, хотя в Цитадели не было никакого ветра. Она не отодвинулась от кирилианской принцессы, вглядываясь в бесконечную печаль в ее глазах, пока та молча держала Ксерксеса. Кончились слова скорби о потери принца. Еще одна невинная жизнь проглочена жадными песками этой проклятой земли. Когда это кончится?
Простые слова принцессы подтвердили, что еще ничего не кончено, пока еще не кончено. Ее слова были пронизаны надеждой и отчаянием, двойственными чувствами, которые уже не разделялись в этой черной пустыне, где не было настоящей жизни. Вся их жизнь низведена до бессмысленного существования, бодрствования, дыхания и страдания.
Все еще не кончено, потому что Дестан все еще дышал, и Мозенрату только предстояло выполнить обет, сделанный в тот роковой день, когда он впервые ступил в это царство мрака.
Все еще не кончено, потому что Дестан все еще дышал, и до сих пор не убил их всех и не вложил их души в свое величайшее оружие.
Песок захлестнул складки багрового платья Райни и ее нежные руки, держащие то, что когда-то было ее другом. Его волны разрослись в беззвучный вихрь, всё сгущаясь, пока Жасмин не перестала видеть сидящую рядом молодую женщину. В конце концов, она слишком устала, чтобы двигаться, отягощенная грузом истории, которую не должна была сама переживать. Поэтому она не поднялась с пола, подтянула колени к груди и уткнулась в них лицом, и песок с головой окружил ее в пустынный кокон.
Она закрыла глаза, желая, чтобы это продолжалось еще хотя бы секунду, дало бы ей провалиться в благословенный сон. Хотя она и поклялась быть упорной настолько, насколько способны выдержать человеческий ум и сердце, прежде чем они разобьются и изнемогут. Она обнаружила, что причиной нескольких последних шагов, приблизивших ее к грани, был Мозенрат, а не ее собственная жизнь. Ее прошлое перепуталось и душераздирающе замутилось, но всепоглощающая тьма, полностью охватившая его, подорвала ее силы и дух. Разум ее узрел, что панорама простирающихся черных песков - лишь видимость, на самом деле это узкий туннель, становящийся темнее с каждым годом, заманивал в ловушку его и двух любимых им людей в свои лишенные света стены, заставляя их двигаться туда, где надежда задохнется от недостатка света и воздуха.
Она закрыла себе весь обзор, но звук не заглушила. И странно, она услышала мелодию, вплетающуюся в песчаные волны окружившего ее плотного покрывала из песка. Казалось, в каждой песчинке, коснувшейся кожи, отражалась неясная песня, которую она уже где-то раньше слышала.
Сумрачный тембр мелодии сплетался с ее чувствами, касаясь самой глубины души, волнуя затаенное море страстей, которые слабо тлели в ее сердце, всколыхнув в ней давнее воспоминание, которое она не могла отчетливо распознать. Песня была прекрасной, но с печальной ноткой и длинными частыми паузами, как будто голос, давший жизнь неземным напевам, медленно умирал. Она открыла глаза и почувствовала, как песок отступает от ее кожи, каждая песчинка вторила эхом в гармонии с безымянной песней.
Каменный пол под ней смягчился, и она передвинула ноги, ощущая лодыжками знакомую тканую поверхность. Песок полностью отпустил ее, но песня продолжалась пугающе искаженным голосом человека, которого она знала.
«Скажи мне, принцесса, когда ты в последний раз слушала свое сердце?»
Сердце дрогнуло в тревоге от мелодии, которая была уже не сладостно-печальной, а напряженной и зловещей. Было так нехорошо, что звук его голоса звучал вместе с искаженной, фальшивящей издевкой над его первым провозглашением любви к ней.
Ее глаза различили усеянное звездами темное небо и слабые контуры зданий под собой, а лицо ласкал ветер. Но все это было ложью, иллюзией, которая кружила на месте, подвластная навязчивой мелодии. Слова звучали поддельно в их грустной тональности и безжизненной интонации.
Она обернулась и посмотрела ему в глаза; их теплая глубина беспрепятственно открывала перед ней его сердце, и обнаружила, что он не слышал ее. Он улыбнулся и нежно провел цветком по ее лицу, соцветием с белыми лепестками, ее тезкой. Она посмотрела на него, руки неосознанно схватились за стебелек, и на долю секунды красные пятнышки украсили нетронутую белизну лепестков. Она моргнула и иллюзия пропала, оставив внутри нее зияющую яму, которая заполнилась страхом. Музыка должна прекратиться. Ее зловещее звучание откровенно пугало, обесцвечивания прекрасную память об этой ночи, когда в ее жизни появилась настоящая магия.
Она настойчиво положила руку ему на плечо, перебивая его голос с выражением отчаянного страха. Музыка разом оборвалась, не оставив эхо, и все, что она слышала, - порывы ветра и стук собственного сердца.
- Что-то случилось? - Спросил он с обеспокоенным видом.
Она смотрела на него, дрожащая, но благодарная, что он рядом с ней, и что его характер и поведение не были управляемы Зеркалом.
- Я... - Она колебалась, успокаивая дыхание. - Я боюсь.
Он еще более забеспокоился, и волшебный ковер замедлился сам по себе, тоже заметив, что что-то не так. Он бережно обнял ее за плечи, привлекая ее к себе, но заботясь, как бы не пересечь черту между рыцарством и близостью.
- Прости, что напугал тебя. Мы летели слишком быстро, - пробормотал он, все еще сбитый с толку ее внезапно изменившимся настроением. - Но не волнуйся, я не дам тебе упасть. Ковер теперь будет помедленнее.
Она разрывалась между двумя инстинктами - вцепиться в него и разрыдаться от всего, что разрушилось в ней и вокруг нее, и оттолкнуть его и не допустить больше причинения себе вреда с помощью марионетки Зеркала, которую оно создало из ее жениха. Он выглядел и чувствовал, как Аладдин, она знала это, и сильнее полюбил ее в эту волшебную ночь. Но и она знала, что это была просто еще одна жестокая игра, игра, которая, несомненно, закончится болью и потерей.
- Э-э... - Cказал он, явно смущенный ее молчанием. - Ты хочешь вернуться?
Она закрыла глаза от усталости, полулежа в согревающих объятиях, в которых она взрослела эти годы, и доверилась чутью. Если Зеркало изображало ее врагов вплоть до малейших деталей, то вероятно, изображало ее близких с такой же точностью. Она не должна бояться его, она должна бояться лишь окончания их путешествия, того, что откроется в конце полета на ковре. Поэтому она позволила ему обнять себя и прижалась лицом к гладкой ткани его костюма принца.
Он нежно гладил ее по волосам, по-прежнему встревоженный ее внезапным страхом, и молча ждал, пока она сама не заговорит.
Она поняла, что может говорить и делать все, что хочет. Если она утратит воспоминания о нем, то может, по крайней мере, насладиться временем, проведенным с ним в этой навязанной иллюзии.
- Откуда ты, Али? - Негромко спросила она.
Он слегка поежился от опасного вопроса, не уверенный, умышленная ли это проверка. Она улыбнулась назло себе. Он никогда не мог убедительно ей соврать.
- Из королевства, что совсем недавно установило отношения с Аграбой, - ответил он, избегая ее взгляда. – Оно очень дальнее, я не думаю, что ты слышала о таком.
Она решила не спрашивать название его вымышленного королевства.
- Ясно. Должно быть, ты проделал долгий и трудный путь, чтобы добраться сюда.
- Да, - подтвердил он, радуясь, что она не стала допытываться дальше. Улыбнулся и вновь стал привычно очаровательным. – Но это того стоило.
Ее глаза рассматривали сложные узоры волшебного ковра при лунном свете.
- Ты правда так думаешь?
- Лучшее решение, что я когда-либо сделал в своей жизни, - признался он, мягко убирая волосы с ее лица. - Я никогда не встречал подобной тебе, Жас... Принцесса.
Ее сердце екнуло, почти подозревая, что он говорит неправду. Непрошеные картины ожили в ее памяти, вид задымленной комнаты, окрашенной винными оттенками, образ простодушного и добросердечного молодого человека, плененного другой женщиной.
- Так ли это? - Спросила она, наконец, глядя ему в глаза.
Тень сомнения опровергла его ответ.
- Конечно. Ты самая прекрасная девушка, которую я когда-либо видел... Прекрасная во всех смыслах.
Она не улыбнулась и не отступилась.
- Но ты знаешь меня меньше часа.
- Надо быть слепым глупцом, чтобы не увидеть, как ты прекрасна за первые несколько секунд встречи с тобой.
Она вздохнула, не в силах удержаться от легкой улыбки от его природного обаяния и словесного жонглирования. Но ей пришлось копнуть глубже, пока у нее есть эта уникальная возможность, избавленная от последствий в реальности.
- Али, ты когда-нибудь был влюблен?
И снова виноватая нерешительность в его глазах отдалила его. После долгой секунды тишины он ответил ей, на этот раз честно.
- Да... Был.
Его слова вызвали одновременно вздох облегчения и сокрушительный удар по ее сердцу. Она сдержала эмоции, бесстрастно и спокойно, по-прежнему играя в незнакомку, принцессу под защитой, неохотно позволяющую чужеземному принцу ухаживать за ней.
- Расскажи мне о ней.
- Принцесса, это не значит, что я люблю тебя меньше...
- Я знаю, - произнесла она, а ее внутренний голос тихо повторил: «Но ты знаешь меня меньше часа».
Он нервно смотрел на нее, его руке вдруг стало неловко на ее плечах, словно его заподозрили в каком-то преступлении.
- Она... - Он замолчал, усиленно думая как бы начать. - Я был молод. Моложе, чем сейчас... Ну, то есть, и так понятно ... Я встретил ее, когда она была в беде. Она задолжала кому-то много денег и не могла заплатить... Ее жизнь была в опасности. Я... Я должен был спасти ее. Я пообещал ей, что смогу.
Потребовалась вся ее сила воли, чтобы бороться со слезами, которые грозили вот-вот хлынуть. Глотая каждое слово, она слушала историю о другой женщине, которая каким-то образом совмещалась с ее собственной жизнью. Она с замиранием сердца поняла, что не может вспомнить, как встретились с Аладдином. Зеркало, должно быть, забрало это воспоминание. Но почему-то его слова ударили по нервам, откликнувшись в изодранной ткани ее разума.
- Она была порочной и совершила множество ошибок... Некоторые были по-настоящему губительны. Но для меня и это делало ее прекрасной. У нее действительно не было выбора поступить иначе. Она оказалась в ловушке своего положения, как птица в клетке, и не могла вырваться. Я думал... Я думал, что смогу освободить ее, - выговорил он, пронзив еще одним острым шипом сожаления и позабытого воспоминания сердце Жасмин. Она видела нескрываемую печаль в его глазах, когда он продолжил. - Но в итоге я оказался недостаточно силен. Недостаточно силен, чтобы сломать ее оковы.
- Что с ней стало? - Тихо спросила Жасмин.
- Она умерла.
На несколько секунд повисла тишина, и Жасмин не нарушала ее, давая ему время собраться с мыслями.
- Она не смогла вернуть все долги. И я не сумел спасти ее.
Жасмин накрыла его руку своей и с неподдельной искренностью проговорила:
- Мне очень жаль.
Он молча кивнул, вперив взгляд в ковер, на этот раз ничего не произнеся. Она переплела его пальцы со своими.
- Спасибо, что рассказал.
Они минуту скользили в безмолвии, минуя бесконечные дюны поблескивающего, овеваемого ветром песка, хотя никто из них не был на самом деле занят пейзажем. Полночное небо высоко над головой мерцало бесчисленными звездами, холодными, ясными и далекими.
- Как насчет тебя? - Спросил Аладдин, по-прежнему прижимая ее к своему плечу. Она повернула голову, чтобы лучше его видеть. - Была ли ты когда-нибудь влюблена?
Она опустила взгляд на их переплетенные пальцы, ее нежная кожа контрастировала с его грубыми мозолистыми ладонями.
- Да, была.
- Расскажи мне о нем.
Она грустно улыбнулась, когда подумала о нем и всём, что он значил для нее, алмазе, взращенном и облагороженном в грубых песках и жестоком пламени. Его сердце было достаточно большим, чтобы полюбить падшую женщину, которая не раз ранила его, заключенная в подземный мир греха и лжи далеко от защищенного стенами королевского дворца. Он был простодушным и полным надежд, несмотря на суровую, лишенную иллюзий жизнь, в которой был рожден, в то время как многие другие в его возрасте отказались бы от всяческой нравственности и достоинства и погрязли в этом порочном мире. Она не могла сердиться на него, хотя ее сердце все еще больно жгло от сознания, что она не была его единственной любовью.
- Он был хорошим человеком, и очень храбрым. У него было золотое сердце, которое ничто не могло запятнать. Он показал мне мир, лежащий за моим маленьким окном во дворце, и спас меня от превращения в разочарованного и ограниченного человека. И он всегда верил в меня и позволял мне поступать по-своему, а не подавлял или опекал меня. Он любил меня такой, какая я есть. Он видел во мне женщину, а не принцессу. - Она примолкла, наблюдая как мрачно он переваривает сказанное. Она видела, что он задался вопросом, есть ли у него вообще хоть шанс быть с ней. - Но даже он не может вызволить меня отсюда.
- Что... С ним случилось? - Спросил он с запинкой.
- Ничего, - сказала она, наблюдя, как надежда все сильнее тает в его глазах. - Я все еще люблю его.
Он чуть не упал с ковра от изумления, когда она вскинула голову вверх и поцеловала его, нежно и медленно, со всей скрытой силой сдерживаемого огня, и придвинулась ближе к нему, открыв врата своего сердца, которое было разбито и восстановлено бессчетное множество раз. Она излила всю свою надломленную страсть и израненную любовь в поцелуе, и почувствовала, что он начинает отвечать, руки обняли ее за талию, притягивая ближе, впервые пробуя ее вкус.
Когда они, наконец, оторвались друг от друга, она в смущении посмотрела на него с зардевшимся лицом и печальной улыбкой. Песок уже полз по ковру, укутывая ее лодыжки своими колючими песчинками, и скоро унесет ее, и, возможно, вместе с ней и память об этой ночи.
- Прощай, Али, - тихо сказала она и поймала последний проблеск его красивого лица, перед тем как песок все скрыл, выдернув из-под ее ковер и оставив в удушающих объятиях песчаной бури.
Зеркалу не отнять память. Возможно, потому что это вообще не было воспоминанием, а сценой, созданной ее собственной свободной волей, раскрывшей наконец сокровенную тайну прошлого ее жениха. Это одновременно и сняло бремя с души, и раздавило ее, но в нынешнем состоянии еще один сокрушительный опыт подтолкнул ее только ближе к краю. Она закрыла глаза, удерживая себя от падения в пропасть. Осталось уже не так долго ждать, она ощущала это всем своим существом. Она просто должна продержаться еще немного, и обретет свободу.
Ее зрение медленно прояснялось, приспосабливаясь к окружающей тьме. Она стояла в просторной темной комнате, тускло освещенной раскиданными по стенам факелами. Привлеченная движением слева, она обернулась и увидела силуэт Мозенрата во весь рост. Она заметила, что он укоротил волосы, курчавые волны больше не ниспадали на плечи, а были подстрижены пониже ушей, как у Аладдина. Он был одет во все черное, длинная мантия плотно облегала талию. Он что-то держал кончиками пальцев на свету. Это был шар из тончайших серебряных нитей, полупрозрачный и поблескивающий при оранжевом огне. Волокна были тоньше любого когда-либо виденного ею материала. Изучив, в следующий момент он крутанул его в ладони, и тот исчез. Она поймала отсвет на его лице, когда он отвернулся от стола, и застыла от его взгляда. Длинные тени танцевали на его изящных чертах, усиливая леденящую кровь ауру, излучаемую его темными зрачками. Она не увидела в них ни пощады, ни сострадания, ни человечности. Вообще ничего.
Он подошел к своей кровати в дальнем углу, и Жасмин заметила ютившуюся там другую фигуру. Двинувшись было за ним, она отступила в ужасе, увидев, что это Лейла. Ее взгляд вопросительно перелетел на Мозенрата. Пал ли он так низко за прошедшее время, чтобы разделить с этой безумной девушкой постель? Нет, он не мог. Безразличное выражение в его глазах подтвердило, что его полное презрение к Лейле не уменьшилось ни на йоту. Он выглядел недовольным даже от того, что пришлось терпеть ее присутствие в своих покоях. Он, должно быть, как-то иначе использовал ее сегодня ночью. Таинственный клубок и присутствие сломленной принцессы только добавило Жасмин подозрений. Вероятно, это была ночь, когда он, наконец, претворил свой план мести в жизнь.
Другое движение привлекло ее глаз, и она увидела приближающееся проворное тельце Ксерксеса, скользящее сквозь мерцающие в воздухе тени. Мозенрат едва одарил его взглядом, сконцентрировавшись на Лейле. Из пугливого выражения угря явствовало, что они больше не были настоящими друзьями, теперь они хозяин и слуга.
Пепельное лицо девушки было совершенно пустым, как если бы она находилась в глубоком трансе. Мозенрат отступил и вскинул руку, и принцесса безмолвно поднялась на ноги, подошла и встала перед ним. Ксерксес нервно носился вокруг, явно желая приблизиться, но не решаясь вмешаться в действия своего хозяина.
Мозенрат простёр руки, и клубок появился вновь. Он завис в воздухе и начал медленно распутываться без его прикосновений, длинные серебристые нити поплыли вокруг маленькой исхудалой фигурки Лейлы. Слой за слоем обматывались вокруг ее лица, прозрачно поблескивая, как паутина, нити захватывали ее горло и извилисто ложились вокруг ее рта, землистых щек, безжизненных глаз и лба до линии роста волос. Когда ее лицо достаточно покрылось мерцающими нитями, Мозенрат коротким жестом остановил движение разматывающегося клубка. Нити блеснули в свету в последний раз и исчезли. Он выкрикнул нараспев несколько слов, положив одну руку на лоб Лейлы, и начертил быстрый узор большим пальцем. Он опустил руку и отвернулся от нее, поманив к себе Ксерксеса.
Он повторил процесс с Ксерксесом, хотя угорь оставался в полном сознании. Серебряные пряди окутывали тело угря по всей длине, и Ксерксес неловко дернулся, только когда было выговорено закрепляющее слово. Зверёк съёжился, но послушно позволил своему хозяину закончить заклинание. Мозенрат коснулся головы угря, выводя другое заклинание, но нарисовал уже другой узор.
Он отступил назад, явно довольный своей работой, и отправил клубок нитей обратно в никуда. Сделал глубокий вдох, закрыл глаза и сконцентрировался. Жасмин внимательно смотрела на него, ожидая, что в воздухе соткутся еще какие-то чары. Ничего не произошло. Она ждала, наблюдая, как слегка напряглось его лицо, когда он собирал всю свою силу и мысли. Он выглядел так, словно искал что-то.
Его глаза распахнулись и триумфально вспыхнули, и с резким щелчком пальцев он исчез из комнаты, прихватив с собой Ксерксеса и Лейлу. Жасмин отправилась вслед долей секунды позже, испытав знакомое чувство потери ориентации в пространстве от переноса, лишившего ее равновесия.
Она приземлилась на твердую почву в другой темной комнате, только тут потолок был гораздо ниже. Бросив быстрый взгляд вокруг, она увидела, что комната была совершенно голой. Стены, пол и потолок были сделаны из грубого камня, и, помимо их четверых, больше здесь ничего не было.
Ее глаза испуганно расширились, когда она поняла, что стены и потолок медленно едут вовнутрь. Их со всех сторон окружали твердые поверхности, а в следующую минуту или чуть позже они раздавят их. Она дико воззрилась на Мозенрата, сильно интересуясь, что он будет делать. Он, конечно, обнаружил проблему раньше нее, и уже был глубоко сконцентрирован, блеск испарины покрыл его лоб, когда он принялся искать выход. Почему он вообще перенесся в эту комнату? Он совершил ошибку?
Лейла стояла неподвижно, ее глаза были по-прежнему пусты и неосознавающи, а Ксерксес обвился вокруг ее поникших плеч, скуля от страха. Жасмин приблизилась к Мозенрату, в ней уже нарастала клаустрофобия от неуклонно сокращающегося пространства.
Он снова щелкнул пальцами, и они растворились в воздухе.
Место, куда он их привел, было еще хуже прежнего. Оно неожиданно оказалось невыносимо душным и горячим. Жасмин чувствовала жар, горящий в ее ноздрях при вдохах. Если ей было так плохо под защитой Зеркала, то какая же это должна была быть пытка для Мозенрата. Комната походила на печь, пылающие красным и оранжевым отблески жидкого огня лизали округлые стены и потолок. Она не могла видеть источник пламени, но была уверена, что все они сгорят насмерть или задохнутся, если он опять не переместит их оттуда. Она смотрела на него в замешательстве и волнении. Это не было на него похоже, сделать столько ошибок.
И снова он собрал свои мысли, лоб избороздило от усилий, пот ручейками заливал лицо. Воздух между ними вскипал от жара, искажая его черты перед ее глазами.
В следующую секунду зной резко прекратился, и они вновь насладились холодом.
Холод был ледянее, чем она когда-либо испытывала. От стремительно упавшей температуры онемела кожа, ненадолго приведя ее чувства в беспорядок. Но, опять же, Зеркало заслоняло ее от реального воздействия стихии, и она могла только представить, каково приходится Мозенрату и Ксерксесу. Лейла по-прежнему напоминала чистый лист, спокойно стоя без жалоб и чувств.
Дрожа от холода, Мозенрат внимательно обвел комнату взглядом. Жасмин сделала то же и обнаружила, что они вообще были не в комнате.
Они стояли в бесцветной пустоте. Тут не было ни стен, ни потолка, ни пола. Она посмотрела под ноги и ничего не увидела. Это выбивало почву из-под ног и пугало, словно она могла полететь вниз в любой момент. Странным образом это напомнило ей ночные беседы с Мозенратом, зависшие в невесомости в созданном им мире снов. Но здесь был не сон.
Глаза Мозенрата сузились, и он разразился проклятиями, заставив Ксерксеса вздрагивать в страхе.
- Умный старикашка. Умнее, чем я ожидал, - пробурчал он.
Он медленно зашагал от того места, где стоял, проверяя невидимую почву, и обнаружил, что может двигаться в любом произвольном направлении. Здесь не существовало поверхностей как точки отсчета, не имели значения верх или низ, лево или право. Жасмин внимательно рассматривала его, задаваясь вопросом, как он выйдет из этого затруднительного положения. Теперь она картина стала ей ясна. Они не просто бесцельно блуждали, все время промахиваясь. У этих постоянных перемещений была цель. У нее возникло два предположения. Они собирались убить Дестана, или же собирались найти перчатку. Возможно, и то, и другое.
Было разумным, что Дестан скрыл перчатку в надежном месте. Учитывая, сколько времени он работал над ней, он бы позаботился, чтобы ее местонахождение было недоступно для таких, как его ученик. Этот случайный выбор пыточных мест без дверей или окон, похоже, выступал в качестве охранной системы. Было удивительно, что Мозенрат смог управиться с ними должным образом, каждый раз избегая смерти.
Но это место оказалось тяжелым случаем. В этом не имеющем границ месте не существовало понятия о внутреннем или внешнем. Как можно переместиться, когда нет границ, нет чувства направления?
Но она верила, что он сможет, он сосредоточился еще раз, его лицо стало напряженнее, чем прежде, не от угрозы, а искажено от досады. Жасмин надеялась ради его же блага, что они посетят не слишком много комнат, прежде чем достигнут места назначения.
Он открыл глаза и нахмурился. Она попятилась, когда он пошел в ее сторону, а потом резко свернул вверх. Вскинул руку, вытянул пальцы, и показались отдельные ниточки-паутинки из серебра, обернув тонким слоем каждый из его пальцев. Они исчезли сразу, как только он запел заклинание, и тело Лейлы начало выпрямляться, ее спина затвердела и упавшая голова поднялась. Свет вспыхнул от протянутых рук, и комната вдруг подернулась рябью. Жасмин почти потеряла равновесие, ослепленная внезапной яркостью.
Мозенрат триумфально усмехнулся и снова махнул рукой, выпуская еще одну вспышку из ладоней Лейлы, чтобы осветить комнату. Жасмин слегка недоумевала, почему он использовал принцессу для сотворения заклинания, но не стала задерживаться на этой мысли. На этот раз она увидела, что произошло. Они оказались пойманы в ловушку способной расширяться иллюзии безграничного пространства. В свете чар, что творил Мозенрат с помощью Лейлы, они могли зреть сквозь иллюзию в короткие вспышки. Когда комната осветилась в следующий раз, Жасмин заметила призрачные очертания стены справа от них. Мозенрат скрупулезно наблюдал за окружающей обстановкой еще полминуты, повторил заклинание, и как только получил достаточное представление о том, что лежит за пределами иллюзии, закрыл глаза и сосредоточил свою энергию еще раз.
Он доставил их в другую комнату, на этот раз с настоящим полом.
В этой комнате как раз были двери - сотни дверей. Каждая поверхность, пол, потолок и все четыре стены, были покрыты одинаковыми прямоугольными деревянными створками, каждую из которых украшала небольшая латунная ручка. Жасмин растерянно и удивленно уставилась на причудливую планировку этого места. Она понятия не имела, как предполагалось добираться до дверей на потолке, но была уверена, что Мозенрат найдет способ, если понадобится.
По логике он должен был открыть и пройти в правую дверь. Она не хотела знать, что случится, если он выберет не ту. Она вдруг вспомнила свое испытание в Пещере Чудес, как ее искушали коснуться многих сокровищ, что означало бы смерть, как она была окружена зеркалами, которые манили ее заглянуть в них, все до единого, когда искала единственное неопределенное, которое было ей нужно. Мозенрат сейчас столкнулся с таким же выбором. Но все его варианты выглядели одинаково. Как он должен был выбирать?
Он неторопливо огляделся кругом, глубоко задумавшись, а потом нетерпеливым кивком подозвал Ксерксеса. Угорь размотался с руки Лейлы и скользнул к Мозенрату, в ожидании наблюдая за своим хозяином. Мозенрат вынул кинжал из складок своей одежды и резко обнажил его. Он держал его перед собой, словно готовясь рассечь донизу какой-то невидимый объект в воздухе. Но Жасмин заметила, что лезвие перевернуто, острым краем направлено вверх, а тупым - вниз. При ближайшем рассмотрении его рукояти, однако, она обнаружила, что он изготовлен так специально. Это было странно, но она не стала дальше обдумывать форму этого явно магического предмета, и просто стояла и смотрела, что будет с ним делать Мозенрат. Тот строго глянул на Ксерксеса.
- Послушай, которая дверь откроется, - приказал он отрывисто. Его приятель кивнул, оставаясь на месте, и ждал действий Мозенрата.
Молодой колдун повернул лезвие в сторону, как если бы поворачивал ключ в невидимом замке. И вдруг ее уши наполнил звук сотен одновременно отпирающихся и запирающихся дверей. Которых из них - она сказать не могла. Внешний вид комнаты вообще не изменился, ни одна дверь не открылась.
Она смотрела на Мозенрата, пытаясь разгадать суть его способа. Ксерксес уже рассекал воздух, принюхиваясь вдоль правой стены, пропустил несколько ближайших дверей и остановился у одной, обернувшись на раз вокруг дверной ручки.
- Эта открыта, - доложил он.
Мозенрат вложил лезвие в ножны и зашагал к угрю, и, проходя мимо Лейлы, зацепил ее руку и потянул за собой. Она споткнулась позади него, но не упала, ее тело каким-то образом поддерживало достаточную подвижность для сохранения равновесия.
- Хорошая работа, Ксерксес, - кратко похвалил он, погладив голову угря. Ксерксес просиял, обнажив неровные зубы, и сделал небольшой кульбит в воздухе.
В голове ее вдруг щелкнуло. Дестан, конечно, предуготовил для любого незваного гостя открытие неправильной двери. Поэтому он оставил почти все двери открытыми, наложив заклятье мгновенной гибели или другой неприятной судьбы для нарушителей, открывших их. И разумно, что единственная верная дверь будет заперта в качестве последней меры против нежеланного посетителя, нашедшего ее.
Она покачала головой от гениальности Мозенрата, от того, как быстро он нашел решение. Перевернутое лезвие ножа он использовал, видимо, как обратное заклинание, как и подобало его необычной форме. Он заставил все неверные двери замкнуться, а единственную правильную дверь - открыться. И с помощью обостренных звериных чувств Ксерксеса легко нашел выход.
Мозенрат немного помолчал, как бы собираясь с мыслями и самообладанием, перед тем как положить руку на дверную ручку. Воздух вдруг отяжелел, и Жасмин заключила по его гробовому выражению лица, что это было последнее испытание. Он может найти перчатку за этой дверью. Или, возможно, он найдет своего наставника. Он вполне может найти обоих, наряду с непредсказуемыми неприятными сюрпризами, которые приготовил старый колдун на случай, если он зайдет так далеко.
Он крепко держал руку Лейлы своей левой рукой, когда повернул ручку правой, Ксерксес нервно парил над его плечом. Одним быстрым движением он отворил дверь, мгновенно отпустив ручку, и вошел в ждавшее его темное пространство. Жасмин сразу же последовала за ним, и полная дверей комната, рассеялась в небытие. Он закрыл за собой дверь с громким скрипом.
продолжение следует...
-
-
16.04.2013 в 23:18-
-
16.04.2013 в 23:43