Кровь стекает по внутреннему взору до самых пят, и мир становится багровым.
Фуххх, я была уверена, что не успею перевести) Но, ура-ура, у меня получилось)
Прошлые главы.
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Новая Глава 7
Глава 7.
Прошел еще один день, и Жасмин была готова ехать в Дезриал. Аладдин пришел к ней ночью, чтобы обговорить его обязанности, пока принцессы не будет. Жасмин была очень благодарна ему за его инициативу и за искреннее желание помочь королевству.
В какой-то момент их разговора Аладдин заметил раскиданные листы пергамента. Они были повсюду: мятые под подушкой, зацепившиеся за ящики комода, приставшие к ножкам стульев. Он взял один прежде, чем она смогла остановить его, и удивленно приподнял брови, когда прочитал написанное.
- Роза. Забудь, кто мы такие, затем захвати. Что это значит? – озадаченно спросил Аладдин.
- Просто мысли. Я думала о том, что могут придумать наши враги, - беспечно ответила Жасмин, начав собирать остальные листы. – Ну, ты помнишь, Роза Забвения. Заставляет всех забыть, кто мы такие, а затем позволяет захватить власть от нашего лица.
- О... Ясно, - ответил Аладдин неуверенно. – Но мы не попадаемся на те же уловки дважды.
- Я очень надеюсь на это, - сказала Жасмин, пряча остальные пергаменты в ящик стола.
- Нельзя быть слишком осторожным, - согласился он. – Я уверен, что не хочу, чтобы ты снова меня забыла.
- Я бы тоже не хотела, чтобы ты меня забывал. Особенно не ради какой-то ведьмы песков.
Аладдин рассмеялся.
- Ох, прекрати, Жасмин. Ты все еще злишься?
- Я просто шучу. Я знаю, что ты никогда так больше не поступишь, - ответила девушка. Единственной причиной, по которой она упомянула Садиру, было то, что Жасмин не хотела, чтобы он думал о других врагах.
- Даже и не подумаю! – горячо согласился Аладдин. – И ты знаешь это!
- Я знаю, я знаю, - сказала Жасмин подошедшему к ней возлюбленному. Его руки обнимали ее талию, когда они упали на диван.
- Я буду скучать по тебе.
- Меня не будет всего два-три дня.
- Не важно.
У Жасмин потеплело на душе от его слов. Аладдин поцеловал ее, долго и медленно. Она расслабилась в его руках, забывая про все тревоги. Забывая даже про свою вину, вину за то, что была так близка к измене прошлой ночью.
Он бесконечно доверял ей, и было очень больно осознавать, что она не заслуживает этого доверия. Она просто должна любить его настолько сильно, насколько возможно с весом Мозенратовской игры на плечах.
Аладдин оставил ее, чтобы она смогла отдохнуть перед поездкой, как обычно улетев с балкона на Коврике.
Засыпая, Жасмин почувствовала непривычную пустоту под подушкой – раньше там валялись скомканные листы пергамента. Девушка задумалась, глядя долгим взглядом в потолок.
Не было никакого смысла звать Мозенрата – ей было нечего сказать. И ее вина вернулась с прежней силой в тот момент, когда Аладдин ушел.
Мозенрат сказал ей быть честной с самой собой, сказал, что это многое упростит. Поэтому она не отрицала, что боится. Боится не только того, что колдун может что-то сделать с королевством, но и того, что он мог изменить ее мнение обо всем. Мудрость, с которой он держался при ней, его опыт обращения с властью, его тесное знакомство с ценой власти... Предыдущая ночь показала всю глубину, прячущуюся за его ухмылкой и стеной вежливости. Ей нужно было время подумать обо всем, что она узнала.
8.
Солнце безжалостно палило. Только белая одежда, защищавшая кожу от горячих лучей, и фляга с водой на боку, дававшая временное облегчение, спасали Жасмин в этом путешествии через пустыню. Караван из ее охраны и торговцев, сидящих на лошадях и верблюдах, брел в тишине. Их окружали только дюны, мерцающие от света, который лился на них с неба, и воздух, дрожащий на горизонте от жары. Будь их животные менее дрессированными, они бы рванули вперед в поисках воды, которой по факту тут не существовало.
Жасмин вытерла пот со лба и сделала новый глоток из фляги. Слуга снова наполнил флягу. Принцесса благодарно кивнула юноше и улыбнулась. Он тут же отвел взгляд, смущенный вниманием красавицы.
Жасмин начала ценить вещи, на которые прежде не обращала внимания. Например, как слуги выполняли любую ее прихоть, или старались предупредить ее потребности, даже если она ничего не приказывала. Несколько лет назад Жасмин считала ужасно раздражающим то, что служанки так волнуются о чистоте ее одежды или комнаты. Она даже обучила Раджу ворчать на них, когда поблизости не было ее отца или наставников.
Насколько же капризной она была. Мозенрат был прав. Она считала власть само собой разумеющейся и была сосредоточена на мелочах, вместо того, чтобы смотреть шире.
Их последняя беседа заставила ее задуматься. Что это было за соревнование такое? Почему ей казалось, что колдун помогает ей вместо того, чтобы вредить?
Жасмин всегда знала, что Мозенрат хочет ее, но она решила не обращать внимания на этот факт еще в начале игры. Также она исключила возможность того, что он пытается завоевать ее расположение, потому что Мозенрат всегда выказывал исключительно презрение к любому проявлению чувств. Если он просто хотел ее физически, то ничто не могло сдержать его, не было смысла в тридцатидневной игре.
Но теперь даже его желание как вариант не рассматривалось. Из-за своей глупой и грубой игры она предложила себя ему, но он отказался.
А значит, целью этой игры до сих пор было получение гораздо большего, чем она сама. И она все еще не могла представить, как он собирался это сделать.
Жасмин сосредоточилась на текущей задаче, касающейся другого властителя. Завтра у нее было аудиенция с султаном Дезриала. Последний раз она видела Раевена на его коронации. Это была торжественная церемония, хотя вся его семья находилась в трауре по поводу смерти его отца.
Они всегда играли вместе, когда были детьми. И хотя Раевен был не гораздо ее старше, он всегда играл героя, а она – его молодую несчастную деву. Он никогда не понимал ее настойчивости в смене ролей в этой игре. Жасмин помнила, как она злилась, что он видит в ней беспомощную глупышку, как и все остальные, которые делали так лишь потому, что она была принцессой. Принцессы не были рождены для поездок на лошадях и битвах на мечах. Они были рождены, чтобы сидеть в башне и ждать принца, иногда, возможно, ложась спать, чтобы сохранить свою красоту.
Была ночь, когда они достигли границы Дезриала. Они остановились на ночлег в небольшом городке, в котором часто останавливались иностранные сановники и богатые путешественники. Часовые на воротах сопроводили их до частной гостиницы, принадлежавшей благородной семье. Двое из ее охранников уже заняли пост у дверей ее комнаты к тому моменту, как Жасмин подошла. Она немного задержалась прежде, чем войти, чтобы поблагодарить их. Они поклонились с должным уважением, но Жасмин заметила выражение замешательства на их лицах.
После ванны она лежала на новых простынях, пахнущих неизвестной иностранной специей. Жасмин закрыла глаза. Это была вторая ночь, когда она не звала колдуна. Девушка задавалась вопросом, что он думает об этих перерывах? Спросит ли он, что же удерживало ее?
Жасмин узнает это очень скоро.
9.
В полдень они достигли Дезриала. Жасмин задержала взгляд на декоративных воротах, украшенных виноградными лозами и цветами, которые не могли вырасти в Аграбе. Городские стены были выровнены, каждая их четверть была тематически отдана одному из четырех благословивших город богов, в которых верили дезриалцы. Богиня моря, бог пресной воды, богиня сельского хозяйства и бог торговли. Дезриал был действительно благословленным королевством, одним из самых богатых во всех Семи Пустынях. Оно выросло в дельте реки, на плодородных землях. Его благоприятное географическое положение сделало королевство центром торговли.
Жасмин со своим окружением пересекла ворота. Их сопровождала королевская стража, посланная принцессе навстречу. Жасмин поразилась увиденному: чистым широким улицам, богатым зданиям, достатку обычных граждан, далеко превосходящему достаток граждан Аграбы. Вспомнив последний полет с Аладдином, Жасмин испытала жалость к собственному народу. Но она напомнила себе, что один из результатов, который, как она надеялась, принесет поездка, было увеличение процветания Аграбы. Она не могла помочь всем бездомным и осиротевшим детям города сейчас, но могла позаботиться об их будущем.
Молодой султан ждал ее у подножия ступеней, ведущих в его великолепный дворец, который был раза в полтора больше ее собственного. Он улыбнулся, когда Жасмин подошла. Темно-каштановые волосы выбивались из тюрбана и обрамляли его загорелое лицо. Одежда на нем была синих и золотых оттенков – официальных цветов правящей семьи в Дезриале – первый был символом моря, второй – богатства королевства. Жасмин улыбнулась ему в ответ, отметив, что Раевен стал более зрелым и высоким. Его мальчишеское лицо стало теперь мужественным, а четко очерченный подбородок обрамляла тонкая бородка. Но его карие глаза все еще искрились хитростью и любовью к веселью, которыми он славился, будучи ребенком.
- Принцесса Жасмин, какая честь, - сказал Раевен, помогая ей слезть с лошади. Жасмин хотела поклониться ему, но султан остановил ее, положив руку на плечо принцессе. – Нет-нет, обойдемся без этого. Мы давние друзья, никаких формальностей.
- Рад, что султанские дела не забили твою голову, - ответила Жасмин с усмешкой. – Приятно видеть тебя, Раевен.
Он приказал слугам позаботиться о сопровождающих Жасмин. Остались только два стража, который должны были охранять покой Жасмин. Но она почти сразу отпустила их – здесь ей было нечего опасаться.
Раевен предложил ей руку, и принцесса оперлась на нее, когда султан вел ее вверх по лестнице. Прежде чем зайти во дворец, Жасмин задержалась, чтобы полюбоваться на фонтан, где освещенная солнцем вода бежала от искусно вырезанных статуй русалок. Фонтан был размером с небольшое озеро. Жасмин посмотрела на свое отражение и нахмурилась, увидев грязь и пот на своем лице.
- Ты выглядишь потрясающе, не стоит волноваться об этом, - сказал Раевен. – Разве не ты всегда мечтала быть храбрым героем?
- И все еще мечтаю, - засмеялась Жасмин. – Но ты никогда не позволял мне.
Они прошли через главные ворота, и их шаги отзывались эхом в огромном помещении тронного зала. Сводчатый потолок покрывали картины побережья с морскими рассветами и закатами, а колонны украшали вырезанные из камня волны.
- Я почти забыла, как выглядит твой дворец, - заметила девушка. – Драгоценность Семи Пустынь, настоящий предмет зависти.
- Прошу тебя, прекрати. Я уже устал от его вида, – сказал Раевен, ведя ее в комнату, где она бы могла умыться.
Затем они вошли в боковую комнату, где по всем четырем стенам бежали водопады. Они прошли по узкому мосту к центру комнаты, расположенному чуть выше воды. Возле столика и двух позолоченных стульев их ждал слуга, который поклонился, когда они приблизились.
- Я помню эту комнату, - сказала Жасмин. – Мы играли на том выступе, пытаясь столкнуть друг друга.
- Я тоже хорошо это помню, - ответил Раевен обиженным тоном, - Ты всегда сбрасывала меня первой.
- Ты относишься к этому слишком серьезно, - сказала она, отпивая воду из своего стакана. – Но ты никогда не относился серьезно ко мне.
- Прости меня за прошлые ошибочные суждения. – Сказал султан. Слуги принесли первые блюда. Раевен замолчал и посмотрел на нее, взглядом исследуя ее лицо. – Но я никогда не ошибался насчет твоей красоты. Ты истинный драгоценный камень Семи Пустынь, Жасмин. Это королевство лишь твоя бледная тень.
- Прекрати мне льстить, - ответила она, закатывая глаза. – Султанство не сделало тебя меньшим дамским угодником.
Он моргнул.
- Конечно, нет.
В течение следующего часа им приносили самую аппетитную еду. Они с удовольствием поглощали ее, вспоминали свое детство, болтали о недавних событиях из обоих королевств, жаловались на сложности управления и говорили о всяких других пустяках, которые не относились к ее главной миссии. Наконец, когда принесли первый десерт, в их разговоре возникла пауза.
Пристальный взгляд Раевена изменился, когда он взглянул на нее снова. Его глаза стали серьезными и сосредоточенными. Жасмин тоже стала серьезной. Мантия дипломатов покрыла их как вторая кожа. Беседа перестала быть дружеской.
- Итак, - начал Раевен, - я рассмотрел предложение, которое ты обрисовала в общих чертах в письме.
Она кивнула, подыскивая надлежащие случаю слова.
- Это хорошее предложение, я восхищаюсь той ответственностью, которую ты возложила на себя как будущая слуга своего королевства. Кажется, ты немало думала об этом.
- Да, - ответила она, хотя это была лишь часть правды. Она думала над этим предложением всего пару дней назад. – Я уверена, что это будет очень выгодно для наших королевств, если мы увеличим торговлю. И алмазы бы, конечно, отлично смотрелись на городских воротах, не так ли?
Он улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз.
- Согласен, ворота сильнее бы впечатляли путешественников, будь они с блестящими безделушками. Но я боюсь, что ты опоздала на целый месяц, Принцесса. Дезриал недавно получил алмазный рудник в Стаарис, в котором рабочая сила дешевле, чем в любом королевстве на неделю пути. Нам нет смысла искать другие шахты.
Ее надежды рухнули, но Жасмин постаралась не показать этого. Ее улыбка оставалась сдержанно вежливой даже сейчас.
- Это так неудачно для меня, - медленно проговорила принцесса. – Я была уверена, что мы сможем прийти к обоюдному согласию. Я была впечатлена тем, как быстро ты ответил на мое письмо, и думала, что Дезриал заинтересован алмазами Аграбы.
- Ах. Мои посыльные всегда быстры, особенно если дело касается тех королевств, с которыми у Дезриал близкие отношения. Я всего лишь хотел ответить как можно скорее.
- Я благодарна за дружбу между нашими королевствами. И за нашу дружбу, - ответила Жасмин, начиная прощупывать почву. – Я надеюсь, что мы могли бы достигнуть соглашения в смысле доступа Аграбы к морю. Возможно, я думала слишком узко, когда решала вопрос, что может хотеть Дезриал в обмен на подобную привилегию. Если алмазы не интересуют тебя, тогда может что-то другое? Серебро? Медицинские травы?
- Хм. У Аграбы много предложений, - сказал Раевен, делая вид, что снова прокручивает ее предложение в голове. Но, изучая его лицо, Жасмин могла сказать, что это лишь демонстрация вежливости. Султан замолчал на несколько секунд. Когда он заговорил, его тон был примирительным. – Но нет ничего такого, в чем бы в настоящее время нуждался Дезриал. Наша экономика сильна, морская торговля каждый год стабильно растет, не было никаких серьезных эпидемий… У нас всего в достатке.
- Понятно. Тогда я спрошу тебя как друга, а не как главу государства, - ответила она, теперь уже не особенно подбирая слова. – Аграба нуждается в доступе к морю больше, чем когда-либо. Как ты сказал, морская торговля Дезриала только растет. Я боюсь, мое королевство останется далеко позади, если не получит доступ к морю в течение года.
- Прости, Принцесса, - ответил он с грустью. – Я не могу помочь тебе.
- Могу я спросить почему? – надавила она. – Что потеряет Дезриал, если предоставит Аграбе доступ к своему порту? Небольшая часть налогов и все. Карманы Дезриал уже полны данью других королевств.
- Небольшая часть налогов – это большое преуменьшение. Само золото не проблема, конечно. Но я не могу обозначать фаворитов так явно. Что подумают другие государства, если я позволю получить Аграбе бесплатно то же самое, что получают они за высокие взносы?
Губы Жасмин сжались в тонкую линию, потому что она наблюдала его безразличное лицо, остающееся маской умного политика.
- Дезриал и Аграба всегда были в особых отношениях. Я сомневаюсь, что другие сочли бы это странным или трудным к пониманию, - жестко сказала она.
- Наши отцы были хорошими друзьями, да. Наши королевства поддерживали друг друга множество раз, и в войну, и в голод. Но сейчас мы не живем в проблемное время. У Аграбы может не быть власти на море, но торговля на суше весьма выгодна, не так ли?
И снова убежденность в том, что Аграба в безопасности. Никто не знает, что опасность есть, а она не может никому рассказать.
- Я прошу, чтобы ты сделал это для меня, по дружбе, - повторила Жасмин, отбрасывая игру в политиков. – Это очень важно для меня.
Раевен замолчал, пытаясь понять ее мотивы.
- Прости, но я не могу. Дела государства не могут быть приравнены до дружбы двух людей, Жасмин. Первое правило торговли гласит, что сделка должна быть взаимовыгодной. Никаких подарков.
- Почему ты тогда просто не ответил мне это в письме? – Жасмин пыталась не выглядеть настолько расстроенной, какой себя чувствовала. Это было бесполезной тратой времени, приехать сюда. – Я совершила поездку лишь для того, чтобы ты смог отказать мне лично?
- Ты просила встречи, я дал ее тебе, - Раевен пожал плечами. – Было бы грубо отказать тебе в ней.
Жасмин ненавидела политику. Формальности были лишь пустой тратой времени и ресурсов. Она бы с большей пользой могла провести эти два дня, делая что-то для королевства, а не тратя время на то, чтобы тащиться сюда и рассматривать местные пейзажи.
Раевен понимал, что она расстроена, она никогда не умела скрывать свои эмоции, да и не особенно хотела. Он встал из-за стола раньше нее, возможно, чтобы помешать ей уехать прямо сейчас.
- Давай отложим это на время, - сказал султан. – Мы можем обсудить это позже, и, возможно, достигнуть компромисса. И это не самый удачный повод для встречи спустя такое долгое время. Есть так много всего, что мы можем обсудить. Не хочешь ли прогуляться?
Жасмин хотела ответить нет, потому что ей не хотелось бездельничать, когда она могла заняться полезными делами. Но принцесса вовремя остановила себя, подумав, что возможно они достигнут компромисса, просто позже.
Они провели день, гуляя по огромным дворцовым садам, катаясь на повозке по городу и прогуливаясь по берегу во время заката. Жасмин на время расслабилась, созерцая красоту королевства, но мысль о предстоящем продолжении переговоров не покидала ее голову. Она пыталась перечислить все, что могла предложить Аграба, и что можно было счесть полезным для Дезриала. Она не могла не пытаться изменить решение Раевена, как будто это было оскорблением для нее самой. Так или иначе, она не была полностью уверена, что он передумает.
Уже стемнело, когда они вернулись во дворец. Ужин ждал их в той же комнате, в которой они обедали ранее. Водопады по четырем стенам были окрашены в темно-розовый оттенок от огней, которые сияли позади воды и освещавшие комнату теплым, уютным светом. Стол и стулья убрали, и пол был устлан подушками. Пол между ними был уставлен блюдами с едой.
- Ты всегда обедаешь в такой роскоши? – спросила Жасмин.
- Только, когда я вместе с такой красавицей, - ответил Раевен с улыбкой, отламывая кусочек хлеба и передавая ей.
- Ты никогда не прекратишь, не так ли?
- Мои комплименты так же беспомощны, как мотылек, летящий на свет, - сказал он так, будто декламировал стихотворение. – Мои слова никогда не воздадут должного тебе, Жасмин, но я никогда не прекращу говорить их.
Она вздохнула в притворном раздражении.
- Мотылек обычно сгорает в пламени, как только добирается до него.
- Это слабость мотылька, а не пламени.
Она не стала размышлять над его словами, наслаждаясь изысканными блюдами, находящимися тут в изобилии. Когда, наконец, убрали еду, Жасмин была уверена, что они возобновят переговоры.
Девочка-слуга налила для них чай, и они снова приняли серьезный вид. Принцесса почувствовала волну дежа вю, когда сделала глоток чая из чашки. Но она тут же отбросила эту мысль, потому что это был не сон, и человек перед ней не был колдуном.
- Итак, - начала Жасмин, - компромисс.
- Да, я надеюсь, что мы можем достигнуть своего рода соглашения. Меня ранит понимание того, что я огорчил тебя сегодня.
- Государственные дела не зависят от личной дружбы, - повторила она его слова. – Я понимаю, что Аграба должна предложить больше, чтобы сбалансировать предложенную мною сделку. Я готова предложить Дезриалу фабрики по очистке серебра так же, как и лучших травников королевства. Но поскольку ты считаешь это недостаточным, я могу предложить долю нефти, которую не так давно открыли на севере Аграбы.
- Ты очень щедра, Принцесса. Но я боюсь, что Дезриал не нуждается ни в чем предложенном.
Ее рука напряглась, когда она подносила чашку к губам. Чай был с экзотическим ароматом, более пряным и острым, чем она пробовала в Аграбе. Горячая жидкость немного успокоила ее нервы.
- Тогда я должна попросить назвать свою цену. Что ты хочешь получить от моего королевства?
Казалось, Раевен подбирает слова.
- Что я хочу? Ни один политик никогда не предлагал мне такой широкий выбор, должен заметить. С другой стороны ты не обычный политик. Молодая, страстная, неопытная, и к тому же женщина.
Жасмин не была уверена в том, как расценивать его слова. Его задумчивое выражение лица не давало понять, что это – оскорбление или простое наблюдение.
- Что я хочу? – повторил Раевен, его глаза блуждали, оглядывая водопады вокруг них. – Что я могу попросить, когда у Дезриала есть все?
Жасмин начало злить его высокомерие и его частные утверждения непревзойденного процветания его королевства, и его предположение, что он может просто тратить ее время для своего развлечения. У нее дома было достаточно важных дел, чтобы продолжать эти словесные танцы, тогда как она могла сделать что-то еще для своего королевства.
Она сделала новый глоток чая, чтобы немного успокоиться.
- Знаешь, Жасмин, - сказал Раевен, неожиданно меняя тему, - я действительно сожалею, что расстроил тебя сегодня.
- Нет никакого смысла извиняться за политический отказ, - ответила она.
- Ты прощаешь меня?
Жасмин озадаченно посмотрела на него.
- Да.
Раевен улыбнулся, выглядя довольным.
- Это первый раз, когда ты простила меня.
- О чем ты?
- Когда мы были детьми, я всегда выводил тебя из себя. И когда я извинялся, ты никогда не прощала меня.
- Мы были детьми. Я была испорченным наследником. Это имеет какое-то отношение к нашему разговору?
- Есть еще кое-что, за что ты должна простить меня.
Она не могла понять выражение его лица, но, казалось, воздух в комнате стал тяжелее. Возможно потому, что она не контролировала беседу. Мозенрат был прав, нехватка контроля раздражала ее.
- Я никогда не просил твоей руки.
Последующая тишина, казалось, заглушила грохот водопадов.
- Что ты хочешь этим сказать? – спросила Жасмин спокойно.
- Я был дураком, - начал он. – Дураком, когда закрылся в горе по своему отцу, дураком, когда возгордился тем, что я самый молодой султан в истории Дезриала, и дураком, потому что позволил всему этому воспрепятствовать тому, чтобы попросить тебя выйти за меня.
- Я бы все равно ответила нет, даже если бы ты спросил, - ответила принцесса категорически.
- Правда? – Его глубокие карие глаза смотрели вопросительно. – Мы были близки, Жасмин. Из-за дружбы наших отцов, и из-за их желания, чтобы мы в итоге были вместе.
- Я знаю, что мой отец желал этого. Но я не повиновалась ему, как и не повиновалась бы сейчас.
- Тогда мы похожи. Я тоже всегда не слушал своего отца, был он прав или нет. Он всегда говорил о тебе, как о драгоценном камне, о том, что когда ты станешь старше, твоя красота сможет поспорить с красотой морской богини. Я не слушал его, потому что был молодым дураком, желающим идти своим собственным путем, не обращая внимания на мудрость и правду, сказанную мне. И слишком поздно понял, что упустил.
Раевен придвинулся ближе, и неожиданно в комнате стало жарче. Жасмин не двигалась, слово зачарованная его напряженным пристальным взглядом. Его слова приводили ее в замешательство, и она не знала, как реагировать на то, что он сказал.
С одной стороны она чувствовала себя преданной. Она была рада, что он не был среди бесчисленных женихов, которые съезжались в Аграбу. Жасмин считала его другом или равным, а не мелочным напыщенным дураком, который хотел выиграть ее красоту и ее королевство своими богатством и властью. Но теперь она не могла считать его одним из немногих мужчин, которые были ее друзьями.
С другой стороны она разделяла его сожаление. Это было абсурдно и ужасно расстраивало ее.
Жасмин сожалела, что он не попросил ее руки, когда мог. Из всех мужчин, что она знала тогда, он был самым уважаемым ею. Он был чрезвычайно благороден и склонен недооценивать ее, но он всегда уважал ее и заботился о ней. Жасмин доверяла ему как другу. Возможно, если бы он спросил, она бы задумалась над его предложением.
- Почему ты говоришь мне это? – спросила принцесса, глядя в его глаза, которые отражали всю силу его сожаления. Она боролась с желанием отступить, потому что видела в его взгляде чувство и силу этого чувства. Как Раевен мог скрывать его так долго?
- Слабость мотылька, - эхом повторил он, приближаясь к Жасмин. Он прикоснулся к ее щеке. Девушка вздрогнула раньше, чем он сделал это, но было поздно – он видел, что она колебалась.
Это было глупо. Она внезапно почувствовала себя загнанной в угол птицей, неспособной взлететь, неспособной прервать этот взгляд, скрыться от его желания, которое так хорошо было написано на лице Раевена. Его рука скользнула по ее щеке и потянула огненный след вниз к ее шее.
В первую секунду прикосновение превратило ее чувства, которые и так были неспокойны в хаос, ее способность думать тут же покинула Жасмин. Девушка чуть отодвинулась, в слабой попытке избавиться от руки, покоящейся на ее талии. Приглушенно зазвенела упавшая чашка, когда Раевен придвинулся еще ближе, и теперь их лица были в дюйме друг от друга. Жасмин напряглась, когда он начал вырисовывать круги на ее голой спине, чуть выше кромки штанов. Он потянул ее мягко к себе, и она не смогла сопротивляться.
Где-то в своем запутанном сознании, она знала, что это неправильно, что она любит другого человека, но не могла оттолкнуть его. Ее сердце зашлось в страхе, единственный раз, когда она чувствовала себя такой же беспомощной, был, когда Джафар заклятием заставил ее поклониться.
Но Жасмин знала, как чувствуется магия, и знала, что это не магия. И это было еще ужаснее.
- Я не могу... – прошептала девушка, когда Раевен наклонился поцеловать ее, а она пыталась бороться с ожогами от его прикосновений. – Я не могу... Я не свободна...
- Я знаю. Я знаю, что я опоздал, - ответил он, его голос был низким и хриплым. – Но только сегодня... только сегодня...
Жасмин не успела вдохнуть, когда его губы встретили ее. Она чуть откинулась назад от внезапности поцелуя, но он крепко держал ее, и, чуть отстранившись, аккуратно помог ей лечь на спину.
Раевен целовал ее, а Жасмин видела его словно через дымку. Ее губы раскрылись по принуждению его языка. Его рука скользнула по ее талии, и дальше, на бедра, и стало последней каплей. Жасмин перехватила запястье султана, останавливая его.
- Раевен, - сказала принцесса, ненавидя себя за свою слабость, - Это неправильно...
- Это единственное, что я хочу, - хрипло попросил он. – Это единственное, Жасмин... Я хочу тебя. Я дам тебе все, что попросишь... Порт... Этот компромисс...
Компромисс.
Это слово словно обдало Жасмин холодной водой, словно ее макнули в один из окружающих водопадов.
Она отодвинула его руку с такой силой, какую только могла собрать. Принцесса встала на ноги, прекращая любой физический контакт и отходя на несколько шагов от Раевена.
- Да, как ты смеешь! – процедила она со сдерживаемой яростью. – Политика и чувства не смешивают, да? Не ты ли это сказал?
- Жасмин... – Раевен обнял ее, чтобы успокоить, но она сердито оттолкнула его.
- Не прикасайся ко мне. Никогда не трогай меня больше, - крикнула она. – Ты хотел компромисса? Компромисса с помощью моей чести, моего обещания выйти за того, кого я люблю?
- Ты была более, чем согласна, - сказал султан. – Ты забыла, что было несколько секунд назад?
Жасмин задрожала в гневе, отвращении, и многих других эмоциях, которые она не могла разобрать. И среди них была ненависть к самой себе. Что произошло с ней? Как она могла пасть так низко?
Она попалась в тот же капкан, который пыталась расставить перед Мозенратом. Неужели она была не лучше Раевена?
Лицемерка, подсказало ее сердце. Так легко становящаяся беспомощной и неверной.
- Как человек, который всегда ратовал за честность и благородность, ты никогда не должен был так использовать меня! – выплюнула Жасмин, отодвигая свою неуверенность в себе на второй план. – Ты изменился Раевен, я теперь больше не знаю тебя.
- Я не хотел использовать тебя. Мои чувства правдивы, Жасмин, ты видела это в моих глазах...
- Конечно, вся похоть правдива, - сказала она злобно. – И ее правда в том, чтобы использовать другого ради своего удовольствия. Я не свободна, Раевен. Это ничего не значит для тебя?
- Ты могла бы задать себе тот же самый вопрос, - сказал он, и его голос был холоден. – И мне кажется, что ответ нет.
Жасмин не могла вспомнить, как покинула дворец, помнила только, как взяла лошадь у одного из стражников. Ночь была тихой и холодной, когда она вылетела из города. Молодой султан никого не послал за ней, и ее собственные слуги тоже не заметили отсутствия принцессы.
Только проехав чуть больше мили, она приостановила коня и задумалась. В ее голове царил хаос из мыслей, эмоций и усталости, как будто она была опьянена.
«Возможно», - подумала она, заставляя идти лошадь еще медленнее. Раньше Жасмин никогда бы не подумала, что Раевен мог что-то ей подмешать, но теперь она не была уверена.
Власть имеет свою цену, сказал Мозенрат. Кажется, в этот раз Жасмин заплатила ее.
Прошлые главы.
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Новая Глава 7
Глава 7.
Прошел еще один день, и Жасмин была готова ехать в Дезриал. Аладдин пришел к ней ночью, чтобы обговорить его обязанности, пока принцессы не будет. Жасмин была очень благодарна ему за его инициативу и за искреннее желание помочь королевству.
В какой-то момент их разговора Аладдин заметил раскиданные листы пергамента. Они были повсюду: мятые под подушкой, зацепившиеся за ящики комода, приставшие к ножкам стульев. Он взял один прежде, чем она смогла остановить его, и удивленно приподнял брови, когда прочитал написанное.
- Роза. Забудь, кто мы такие, затем захвати. Что это значит? – озадаченно спросил Аладдин.
- Просто мысли. Я думала о том, что могут придумать наши враги, - беспечно ответила Жасмин, начав собирать остальные листы. – Ну, ты помнишь, Роза Забвения. Заставляет всех забыть, кто мы такие, а затем позволяет захватить власть от нашего лица.
- О... Ясно, - ответил Аладдин неуверенно. – Но мы не попадаемся на те же уловки дважды.
- Я очень надеюсь на это, - сказала Жасмин, пряча остальные пергаменты в ящик стола.
- Нельзя быть слишком осторожным, - согласился он. – Я уверен, что не хочу, чтобы ты снова меня забыла.
- Я бы тоже не хотела, чтобы ты меня забывал. Особенно не ради какой-то ведьмы песков.
Аладдин рассмеялся.
- Ох, прекрати, Жасмин. Ты все еще злишься?
- Я просто шучу. Я знаю, что ты никогда так больше не поступишь, - ответила девушка. Единственной причиной, по которой она упомянула Садиру, было то, что Жасмин не хотела, чтобы он думал о других врагах.
- Даже и не подумаю! – горячо согласился Аладдин. – И ты знаешь это!
- Я знаю, я знаю, - сказала Жасмин подошедшему к ней возлюбленному. Его руки обнимали ее талию, когда они упали на диван.
- Я буду скучать по тебе.
- Меня не будет всего два-три дня.
- Не важно.
У Жасмин потеплело на душе от его слов. Аладдин поцеловал ее, долго и медленно. Она расслабилась в его руках, забывая про все тревоги. Забывая даже про свою вину, вину за то, что была так близка к измене прошлой ночью.
Он бесконечно доверял ей, и было очень больно осознавать, что она не заслуживает этого доверия. Она просто должна любить его настолько сильно, насколько возможно с весом Мозенратовской игры на плечах.
Аладдин оставил ее, чтобы она смогла отдохнуть перед поездкой, как обычно улетев с балкона на Коврике.
Засыпая, Жасмин почувствовала непривычную пустоту под подушкой – раньше там валялись скомканные листы пергамента. Девушка задумалась, глядя долгим взглядом в потолок.
Не было никакого смысла звать Мозенрата – ей было нечего сказать. И ее вина вернулась с прежней силой в тот момент, когда Аладдин ушел.
Мозенрат сказал ей быть честной с самой собой, сказал, что это многое упростит. Поэтому она не отрицала, что боится. Боится не только того, что колдун может что-то сделать с королевством, но и того, что он мог изменить ее мнение обо всем. Мудрость, с которой он держался при ней, его опыт обращения с властью, его тесное знакомство с ценой власти... Предыдущая ночь показала всю глубину, прячущуюся за его ухмылкой и стеной вежливости. Ей нужно было время подумать обо всем, что она узнала.
8.
Солнце безжалостно палило. Только белая одежда, защищавшая кожу от горячих лучей, и фляга с водой на боку, дававшая временное облегчение, спасали Жасмин в этом путешествии через пустыню. Караван из ее охраны и торговцев, сидящих на лошадях и верблюдах, брел в тишине. Их окружали только дюны, мерцающие от света, который лился на них с неба, и воздух, дрожащий на горизонте от жары. Будь их животные менее дрессированными, они бы рванули вперед в поисках воды, которой по факту тут не существовало.
Жасмин вытерла пот со лба и сделала новый глоток из фляги. Слуга снова наполнил флягу. Принцесса благодарно кивнула юноше и улыбнулась. Он тут же отвел взгляд, смущенный вниманием красавицы.
Жасмин начала ценить вещи, на которые прежде не обращала внимания. Например, как слуги выполняли любую ее прихоть, или старались предупредить ее потребности, даже если она ничего не приказывала. Несколько лет назад Жасмин считала ужасно раздражающим то, что служанки так волнуются о чистоте ее одежды или комнаты. Она даже обучила Раджу ворчать на них, когда поблизости не было ее отца или наставников.
Насколько же капризной она была. Мозенрат был прав. Она считала власть само собой разумеющейся и была сосредоточена на мелочах, вместо того, чтобы смотреть шире.
Их последняя беседа заставила ее задуматься. Что это было за соревнование такое? Почему ей казалось, что колдун помогает ей вместо того, чтобы вредить?
Жасмин всегда знала, что Мозенрат хочет ее, но она решила не обращать внимания на этот факт еще в начале игры. Также она исключила возможность того, что он пытается завоевать ее расположение, потому что Мозенрат всегда выказывал исключительно презрение к любому проявлению чувств. Если он просто хотел ее физически, то ничто не могло сдержать его, не было смысла в тридцатидневной игре.
Но теперь даже его желание как вариант не рассматривалось. Из-за своей глупой и грубой игры она предложила себя ему, но он отказался.
А значит, целью этой игры до сих пор было получение гораздо большего, чем она сама. И она все еще не могла представить, как он собирался это сделать.
Жасмин сосредоточилась на текущей задаче, касающейся другого властителя. Завтра у нее было аудиенция с султаном Дезриала. Последний раз она видела Раевена на его коронации. Это была торжественная церемония, хотя вся его семья находилась в трауре по поводу смерти его отца.
Они всегда играли вместе, когда были детьми. И хотя Раевен был не гораздо ее старше, он всегда играл героя, а она – его молодую несчастную деву. Он никогда не понимал ее настойчивости в смене ролей в этой игре. Жасмин помнила, как она злилась, что он видит в ней беспомощную глупышку, как и все остальные, которые делали так лишь потому, что она была принцессой. Принцессы не были рождены для поездок на лошадях и битвах на мечах. Они были рождены, чтобы сидеть в башне и ждать принца, иногда, возможно, ложась спать, чтобы сохранить свою красоту.
Была ночь, когда они достигли границы Дезриала. Они остановились на ночлег в небольшом городке, в котором часто останавливались иностранные сановники и богатые путешественники. Часовые на воротах сопроводили их до частной гостиницы, принадлежавшей благородной семье. Двое из ее охранников уже заняли пост у дверей ее комнаты к тому моменту, как Жасмин подошла. Она немного задержалась прежде, чем войти, чтобы поблагодарить их. Они поклонились с должным уважением, но Жасмин заметила выражение замешательства на их лицах.
После ванны она лежала на новых простынях, пахнущих неизвестной иностранной специей. Жасмин закрыла глаза. Это была вторая ночь, когда она не звала колдуна. Девушка задавалась вопросом, что он думает об этих перерывах? Спросит ли он, что же удерживало ее?
Жасмин узнает это очень скоро.
9.
В полдень они достигли Дезриала. Жасмин задержала взгляд на декоративных воротах, украшенных виноградными лозами и цветами, которые не могли вырасти в Аграбе. Городские стены были выровнены, каждая их четверть была тематически отдана одному из четырех благословивших город богов, в которых верили дезриалцы. Богиня моря, бог пресной воды, богиня сельского хозяйства и бог торговли. Дезриал был действительно благословленным королевством, одним из самых богатых во всех Семи Пустынях. Оно выросло в дельте реки, на плодородных землях. Его благоприятное географическое положение сделало королевство центром торговли.
Жасмин со своим окружением пересекла ворота. Их сопровождала королевская стража, посланная принцессе навстречу. Жасмин поразилась увиденному: чистым широким улицам, богатым зданиям, достатку обычных граждан, далеко превосходящему достаток граждан Аграбы. Вспомнив последний полет с Аладдином, Жасмин испытала жалость к собственному народу. Но она напомнила себе, что один из результатов, который, как она надеялась, принесет поездка, было увеличение процветания Аграбы. Она не могла помочь всем бездомным и осиротевшим детям города сейчас, но могла позаботиться об их будущем.
Молодой султан ждал ее у подножия ступеней, ведущих в его великолепный дворец, который был раза в полтора больше ее собственного. Он улыбнулся, когда Жасмин подошла. Темно-каштановые волосы выбивались из тюрбана и обрамляли его загорелое лицо. Одежда на нем была синих и золотых оттенков – официальных цветов правящей семьи в Дезриале – первый был символом моря, второй – богатства королевства. Жасмин улыбнулась ему в ответ, отметив, что Раевен стал более зрелым и высоким. Его мальчишеское лицо стало теперь мужественным, а четко очерченный подбородок обрамляла тонкая бородка. Но его карие глаза все еще искрились хитростью и любовью к веселью, которыми он славился, будучи ребенком.
- Принцесса Жасмин, какая честь, - сказал Раевен, помогая ей слезть с лошади. Жасмин хотела поклониться ему, но султан остановил ее, положив руку на плечо принцессе. – Нет-нет, обойдемся без этого. Мы давние друзья, никаких формальностей.
- Рад, что султанские дела не забили твою голову, - ответила Жасмин с усмешкой. – Приятно видеть тебя, Раевен.
Он приказал слугам позаботиться о сопровождающих Жасмин. Остались только два стража, который должны были охранять покой Жасмин. Но она почти сразу отпустила их – здесь ей было нечего опасаться.
Раевен предложил ей руку, и принцесса оперлась на нее, когда султан вел ее вверх по лестнице. Прежде чем зайти во дворец, Жасмин задержалась, чтобы полюбоваться на фонтан, где освещенная солнцем вода бежала от искусно вырезанных статуй русалок. Фонтан был размером с небольшое озеро. Жасмин посмотрела на свое отражение и нахмурилась, увидев грязь и пот на своем лице.
- Ты выглядишь потрясающе, не стоит волноваться об этом, - сказал Раевен. – Разве не ты всегда мечтала быть храбрым героем?
- И все еще мечтаю, - засмеялась Жасмин. – Но ты никогда не позволял мне.
Они прошли через главные ворота, и их шаги отзывались эхом в огромном помещении тронного зала. Сводчатый потолок покрывали картины побережья с морскими рассветами и закатами, а колонны украшали вырезанные из камня волны.
- Я почти забыла, как выглядит твой дворец, - заметила девушка. – Драгоценность Семи Пустынь, настоящий предмет зависти.
- Прошу тебя, прекрати. Я уже устал от его вида, – сказал Раевен, ведя ее в комнату, где она бы могла умыться.
Затем они вошли в боковую комнату, где по всем четырем стенам бежали водопады. Они прошли по узкому мосту к центру комнаты, расположенному чуть выше воды. Возле столика и двух позолоченных стульев их ждал слуга, который поклонился, когда они приблизились.
- Я помню эту комнату, - сказала Жасмин. – Мы играли на том выступе, пытаясь столкнуть друг друга.
- Я тоже хорошо это помню, - ответил Раевен обиженным тоном, - Ты всегда сбрасывала меня первой.
- Ты относишься к этому слишком серьезно, - сказала она, отпивая воду из своего стакана. – Но ты никогда не относился серьезно ко мне.
- Прости меня за прошлые ошибочные суждения. – Сказал султан. Слуги принесли первые блюда. Раевен замолчал и посмотрел на нее, взглядом исследуя ее лицо. – Но я никогда не ошибался насчет твоей красоты. Ты истинный драгоценный камень Семи Пустынь, Жасмин. Это королевство лишь твоя бледная тень.
- Прекрати мне льстить, - ответила она, закатывая глаза. – Султанство не сделало тебя меньшим дамским угодником.
Он моргнул.
- Конечно, нет.
В течение следующего часа им приносили самую аппетитную еду. Они с удовольствием поглощали ее, вспоминали свое детство, болтали о недавних событиях из обоих королевств, жаловались на сложности управления и говорили о всяких других пустяках, которые не относились к ее главной миссии. Наконец, когда принесли первый десерт, в их разговоре возникла пауза.
Пристальный взгляд Раевена изменился, когда он взглянул на нее снова. Его глаза стали серьезными и сосредоточенными. Жасмин тоже стала серьезной. Мантия дипломатов покрыла их как вторая кожа. Беседа перестала быть дружеской.
- Итак, - начал Раевен, - я рассмотрел предложение, которое ты обрисовала в общих чертах в письме.
Она кивнула, подыскивая надлежащие случаю слова.
- Это хорошее предложение, я восхищаюсь той ответственностью, которую ты возложила на себя как будущая слуга своего королевства. Кажется, ты немало думала об этом.
- Да, - ответила она, хотя это была лишь часть правды. Она думала над этим предложением всего пару дней назад. – Я уверена, что это будет очень выгодно для наших королевств, если мы увеличим торговлю. И алмазы бы, конечно, отлично смотрелись на городских воротах, не так ли?
Он улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз.
- Согласен, ворота сильнее бы впечатляли путешественников, будь они с блестящими безделушками. Но я боюсь, что ты опоздала на целый месяц, Принцесса. Дезриал недавно получил алмазный рудник в Стаарис, в котором рабочая сила дешевле, чем в любом королевстве на неделю пути. Нам нет смысла искать другие шахты.
Ее надежды рухнули, но Жасмин постаралась не показать этого. Ее улыбка оставалась сдержанно вежливой даже сейчас.
- Это так неудачно для меня, - медленно проговорила принцесса. – Я была уверена, что мы сможем прийти к обоюдному согласию. Я была впечатлена тем, как быстро ты ответил на мое письмо, и думала, что Дезриал заинтересован алмазами Аграбы.
- Ах. Мои посыльные всегда быстры, особенно если дело касается тех королевств, с которыми у Дезриал близкие отношения. Я всего лишь хотел ответить как можно скорее.
- Я благодарна за дружбу между нашими королевствами. И за нашу дружбу, - ответила Жасмин, начиная прощупывать почву. – Я надеюсь, что мы могли бы достигнуть соглашения в смысле доступа Аграбы к морю. Возможно, я думала слишком узко, когда решала вопрос, что может хотеть Дезриал в обмен на подобную привилегию. Если алмазы не интересуют тебя, тогда может что-то другое? Серебро? Медицинские травы?
- Хм. У Аграбы много предложений, - сказал Раевен, делая вид, что снова прокручивает ее предложение в голове. Но, изучая его лицо, Жасмин могла сказать, что это лишь демонстрация вежливости. Султан замолчал на несколько секунд. Когда он заговорил, его тон был примирительным. – Но нет ничего такого, в чем бы в настоящее время нуждался Дезриал. Наша экономика сильна, морская торговля каждый год стабильно растет, не было никаких серьезных эпидемий… У нас всего в достатке.
- Понятно. Тогда я спрошу тебя как друга, а не как главу государства, - ответила она, теперь уже не особенно подбирая слова. – Аграба нуждается в доступе к морю больше, чем когда-либо. Как ты сказал, морская торговля Дезриала только растет. Я боюсь, мое королевство останется далеко позади, если не получит доступ к морю в течение года.
- Прости, Принцесса, - ответил он с грустью. – Я не могу помочь тебе.
- Могу я спросить почему? – надавила она. – Что потеряет Дезриал, если предоставит Аграбе доступ к своему порту? Небольшая часть налогов и все. Карманы Дезриал уже полны данью других королевств.
- Небольшая часть налогов – это большое преуменьшение. Само золото не проблема, конечно. Но я не могу обозначать фаворитов так явно. Что подумают другие государства, если я позволю получить Аграбе бесплатно то же самое, что получают они за высокие взносы?
Губы Жасмин сжались в тонкую линию, потому что она наблюдала его безразличное лицо, остающееся маской умного политика.
- Дезриал и Аграба всегда были в особых отношениях. Я сомневаюсь, что другие сочли бы это странным или трудным к пониманию, - жестко сказала она.
- Наши отцы были хорошими друзьями, да. Наши королевства поддерживали друг друга множество раз, и в войну, и в голод. Но сейчас мы не живем в проблемное время. У Аграбы может не быть власти на море, но торговля на суше весьма выгодна, не так ли?
И снова убежденность в том, что Аграба в безопасности. Никто не знает, что опасность есть, а она не может никому рассказать.
- Я прошу, чтобы ты сделал это для меня, по дружбе, - повторила Жасмин, отбрасывая игру в политиков. – Это очень важно для меня.
Раевен замолчал, пытаясь понять ее мотивы.
- Прости, но я не могу. Дела государства не могут быть приравнены до дружбы двух людей, Жасмин. Первое правило торговли гласит, что сделка должна быть взаимовыгодной. Никаких подарков.
- Почему ты тогда просто не ответил мне это в письме? – Жасмин пыталась не выглядеть настолько расстроенной, какой себя чувствовала. Это было бесполезной тратой времени, приехать сюда. – Я совершила поездку лишь для того, чтобы ты смог отказать мне лично?
- Ты просила встречи, я дал ее тебе, - Раевен пожал плечами. – Было бы грубо отказать тебе в ней.
Жасмин ненавидела политику. Формальности были лишь пустой тратой времени и ресурсов. Она бы с большей пользой могла провести эти два дня, делая что-то для королевства, а не тратя время на то, чтобы тащиться сюда и рассматривать местные пейзажи.
Раевен понимал, что она расстроена, она никогда не умела скрывать свои эмоции, да и не особенно хотела. Он встал из-за стола раньше нее, возможно, чтобы помешать ей уехать прямо сейчас.
- Давай отложим это на время, - сказал султан. – Мы можем обсудить это позже, и, возможно, достигнуть компромисса. И это не самый удачный повод для встречи спустя такое долгое время. Есть так много всего, что мы можем обсудить. Не хочешь ли прогуляться?
Жасмин хотела ответить нет, потому что ей не хотелось бездельничать, когда она могла заняться полезными делами. Но принцесса вовремя остановила себя, подумав, что возможно они достигнут компромисса, просто позже.
Они провели день, гуляя по огромным дворцовым садам, катаясь на повозке по городу и прогуливаясь по берегу во время заката. Жасмин на время расслабилась, созерцая красоту королевства, но мысль о предстоящем продолжении переговоров не покидала ее голову. Она пыталась перечислить все, что могла предложить Аграба, и что можно было счесть полезным для Дезриала. Она не могла не пытаться изменить решение Раевена, как будто это было оскорблением для нее самой. Так или иначе, она не была полностью уверена, что он передумает.
Уже стемнело, когда они вернулись во дворец. Ужин ждал их в той же комнате, в которой они обедали ранее. Водопады по четырем стенам были окрашены в темно-розовый оттенок от огней, которые сияли позади воды и освещавшие комнату теплым, уютным светом. Стол и стулья убрали, и пол был устлан подушками. Пол между ними был уставлен блюдами с едой.
- Ты всегда обедаешь в такой роскоши? – спросила Жасмин.
- Только, когда я вместе с такой красавицей, - ответил Раевен с улыбкой, отламывая кусочек хлеба и передавая ей.
- Ты никогда не прекратишь, не так ли?
- Мои комплименты так же беспомощны, как мотылек, летящий на свет, - сказал он так, будто декламировал стихотворение. – Мои слова никогда не воздадут должного тебе, Жасмин, но я никогда не прекращу говорить их.
Она вздохнула в притворном раздражении.
- Мотылек обычно сгорает в пламени, как только добирается до него.
- Это слабость мотылька, а не пламени.
Она не стала размышлять над его словами, наслаждаясь изысканными блюдами, находящимися тут в изобилии. Когда, наконец, убрали еду, Жасмин была уверена, что они возобновят переговоры.
Девочка-слуга налила для них чай, и они снова приняли серьезный вид. Принцесса почувствовала волну дежа вю, когда сделала глоток чая из чашки. Но она тут же отбросила эту мысль, потому что это был не сон, и человек перед ней не был колдуном.
- Итак, - начала Жасмин, - компромисс.
- Да, я надеюсь, что мы можем достигнуть своего рода соглашения. Меня ранит понимание того, что я огорчил тебя сегодня.
- Государственные дела не зависят от личной дружбы, - повторила она его слова. – Я понимаю, что Аграба должна предложить больше, чтобы сбалансировать предложенную мною сделку. Я готова предложить Дезриалу фабрики по очистке серебра так же, как и лучших травников королевства. Но поскольку ты считаешь это недостаточным, я могу предложить долю нефти, которую не так давно открыли на севере Аграбы.
- Ты очень щедра, Принцесса. Но я боюсь, что Дезриал не нуждается ни в чем предложенном.
Ее рука напряглась, когда она подносила чашку к губам. Чай был с экзотическим ароматом, более пряным и острым, чем она пробовала в Аграбе. Горячая жидкость немного успокоила ее нервы.
- Тогда я должна попросить назвать свою цену. Что ты хочешь получить от моего королевства?
Казалось, Раевен подбирает слова.
- Что я хочу? Ни один политик никогда не предлагал мне такой широкий выбор, должен заметить. С другой стороны ты не обычный политик. Молодая, страстная, неопытная, и к тому же женщина.
Жасмин не была уверена в том, как расценивать его слова. Его задумчивое выражение лица не давало понять, что это – оскорбление или простое наблюдение.
- Что я хочу? – повторил Раевен, его глаза блуждали, оглядывая водопады вокруг них. – Что я могу попросить, когда у Дезриала есть все?
Жасмин начало злить его высокомерие и его частные утверждения непревзойденного процветания его королевства, и его предположение, что он может просто тратить ее время для своего развлечения. У нее дома было достаточно важных дел, чтобы продолжать эти словесные танцы, тогда как она могла сделать что-то еще для своего королевства.
Она сделала новый глоток чая, чтобы немного успокоиться.
- Знаешь, Жасмин, - сказал Раевен, неожиданно меняя тему, - я действительно сожалею, что расстроил тебя сегодня.
- Нет никакого смысла извиняться за политический отказ, - ответила она.
- Ты прощаешь меня?
Жасмин озадаченно посмотрела на него.
- Да.
Раевен улыбнулся, выглядя довольным.
- Это первый раз, когда ты простила меня.
- О чем ты?
- Когда мы были детьми, я всегда выводил тебя из себя. И когда я извинялся, ты никогда не прощала меня.
- Мы были детьми. Я была испорченным наследником. Это имеет какое-то отношение к нашему разговору?
- Есть еще кое-что, за что ты должна простить меня.
Она не могла понять выражение его лица, но, казалось, воздух в комнате стал тяжелее. Возможно потому, что она не контролировала беседу. Мозенрат был прав, нехватка контроля раздражала ее.
- Я никогда не просил твоей руки.
Последующая тишина, казалось, заглушила грохот водопадов.
- Что ты хочешь этим сказать? – спросила Жасмин спокойно.
- Я был дураком, - начал он. – Дураком, когда закрылся в горе по своему отцу, дураком, когда возгордился тем, что я самый молодой султан в истории Дезриала, и дураком, потому что позволил всему этому воспрепятствовать тому, чтобы попросить тебя выйти за меня.
- Я бы все равно ответила нет, даже если бы ты спросил, - ответила принцесса категорически.
- Правда? – Его глубокие карие глаза смотрели вопросительно. – Мы были близки, Жасмин. Из-за дружбы наших отцов, и из-за их желания, чтобы мы в итоге были вместе.
- Я знаю, что мой отец желал этого. Но я не повиновалась ему, как и не повиновалась бы сейчас.
- Тогда мы похожи. Я тоже всегда не слушал своего отца, был он прав или нет. Он всегда говорил о тебе, как о драгоценном камне, о том, что когда ты станешь старше, твоя красота сможет поспорить с красотой морской богини. Я не слушал его, потому что был молодым дураком, желающим идти своим собственным путем, не обращая внимания на мудрость и правду, сказанную мне. И слишком поздно понял, что упустил.
Раевен придвинулся ближе, и неожиданно в комнате стало жарче. Жасмин не двигалась, слово зачарованная его напряженным пристальным взглядом. Его слова приводили ее в замешательство, и она не знала, как реагировать на то, что он сказал.
С одной стороны она чувствовала себя преданной. Она была рада, что он не был среди бесчисленных женихов, которые съезжались в Аграбу. Жасмин считала его другом или равным, а не мелочным напыщенным дураком, который хотел выиграть ее красоту и ее королевство своими богатством и властью. Но теперь она не могла считать его одним из немногих мужчин, которые были ее друзьями.
С другой стороны она разделяла его сожаление. Это было абсурдно и ужасно расстраивало ее.
Жасмин сожалела, что он не попросил ее руки, когда мог. Из всех мужчин, что она знала тогда, он был самым уважаемым ею. Он был чрезвычайно благороден и склонен недооценивать ее, но он всегда уважал ее и заботился о ней. Жасмин доверяла ему как другу. Возможно, если бы он спросил, она бы задумалась над его предложением.
- Почему ты говоришь мне это? – спросила принцесса, глядя в его глаза, которые отражали всю силу его сожаления. Она боролась с желанием отступить, потому что видела в его взгляде чувство и силу этого чувства. Как Раевен мог скрывать его так долго?
- Слабость мотылька, - эхом повторил он, приближаясь к Жасмин. Он прикоснулся к ее щеке. Девушка вздрогнула раньше, чем он сделал это, но было поздно – он видел, что она колебалась.
Это было глупо. Она внезапно почувствовала себя загнанной в угол птицей, неспособной взлететь, неспособной прервать этот взгляд, скрыться от его желания, которое так хорошо было написано на лице Раевена. Его рука скользнула по ее щеке и потянула огненный след вниз к ее шее.
В первую секунду прикосновение превратило ее чувства, которые и так были неспокойны в хаос, ее способность думать тут же покинула Жасмин. Девушка чуть отодвинулась, в слабой попытке избавиться от руки, покоящейся на ее талии. Приглушенно зазвенела упавшая чашка, когда Раевен придвинулся еще ближе, и теперь их лица были в дюйме друг от друга. Жасмин напряглась, когда он начал вырисовывать круги на ее голой спине, чуть выше кромки штанов. Он потянул ее мягко к себе, и она не смогла сопротивляться.
Где-то в своем запутанном сознании, она знала, что это неправильно, что она любит другого человека, но не могла оттолкнуть его. Ее сердце зашлось в страхе, единственный раз, когда она чувствовала себя такой же беспомощной, был, когда Джафар заклятием заставил ее поклониться.
Но Жасмин знала, как чувствуется магия, и знала, что это не магия. И это было еще ужаснее.
- Я не могу... – прошептала девушка, когда Раевен наклонился поцеловать ее, а она пыталась бороться с ожогами от его прикосновений. – Я не могу... Я не свободна...
- Я знаю. Я знаю, что я опоздал, - ответил он, его голос был низким и хриплым. – Но только сегодня... только сегодня...
Жасмин не успела вдохнуть, когда его губы встретили ее. Она чуть откинулась назад от внезапности поцелуя, но он крепко держал ее, и, чуть отстранившись, аккуратно помог ей лечь на спину.
Раевен целовал ее, а Жасмин видела его словно через дымку. Ее губы раскрылись по принуждению его языка. Его рука скользнула по ее талии, и дальше, на бедра, и стало последней каплей. Жасмин перехватила запястье султана, останавливая его.
- Раевен, - сказала принцесса, ненавидя себя за свою слабость, - Это неправильно...
- Это единственное, что я хочу, - хрипло попросил он. – Это единственное, Жасмин... Я хочу тебя. Я дам тебе все, что попросишь... Порт... Этот компромисс...
Компромисс.
Это слово словно обдало Жасмин холодной водой, словно ее макнули в один из окружающих водопадов.
Она отодвинула его руку с такой силой, какую только могла собрать. Принцесса встала на ноги, прекращая любой физический контакт и отходя на несколько шагов от Раевена.
- Да, как ты смеешь! – процедила она со сдерживаемой яростью. – Политика и чувства не смешивают, да? Не ты ли это сказал?
- Жасмин... – Раевен обнял ее, чтобы успокоить, но она сердито оттолкнула его.
- Не прикасайся ко мне. Никогда не трогай меня больше, - крикнула она. – Ты хотел компромисса? Компромисса с помощью моей чести, моего обещания выйти за того, кого я люблю?
- Ты была более, чем согласна, - сказал султан. – Ты забыла, что было несколько секунд назад?
Жасмин задрожала в гневе, отвращении, и многих других эмоциях, которые она не могла разобрать. И среди них была ненависть к самой себе. Что произошло с ней? Как она могла пасть так низко?
Она попалась в тот же капкан, который пыталась расставить перед Мозенратом. Неужели она была не лучше Раевена?
Лицемерка, подсказало ее сердце. Так легко становящаяся беспомощной и неверной.
- Как человек, который всегда ратовал за честность и благородность, ты никогда не должен был так использовать меня! – выплюнула Жасмин, отодвигая свою неуверенность в себе на второй план. – Ты изменился Раевен, я теперь больше не знаю тебя.
- Я не хотел использовать тебя. Мои чувства правдивы, Жасмин, ты видела это в моих глазах...
- Конечно, вся похоть правдива, - сказала она злобно. – И ее правда в том, чтобы использовать другого ради своего удовольствия. Я не свободна, Раевен. Это ничего не значит для тебя?
- Ты могла бы задать себе тот же самый вопрос, - сказал он, и его голос был холоден. – И мне кажется, что ответ нет.
Жасмин не могла вспомнить, как покинула дворец, помнила только, как взяла лошадь у одного из стражников. Ночь была тихой и холодной, когда она вылетела из города. Молодой султан никого не послал за ней, и ее собственные слуги тоже не заметили отсутствия принцессы.
Только проехав чуть больше мили, она приостановила коня и задумалась. В ее голове царил хаос из мыслей, эмоций и усталости, как будто она была опьянена.
«Возможно», - подумала она, заставляя идти лошадь еще медленнее. Раньше Жасмин никогда бы не подумала, что Раевен мог что-то ей подмешать, но теперь она не была уверена.
Власть имеет свою цену, сказал Мозенрат. Кажется, в этот раз Жасмин заплатила ее.
-
-
05.06.2012 в 14:55